Глава 1. Анабиоз
2047 год
– Сегодня наша последняя встреча, – сказал мой куратор, немолодой мужчина с задумчивыми, внимательными глазами. – Завтра я перевожу вас в Отделение санации. Если остались вопросы, вы можете задать их сейчас.
– Я правильно поняла, что если при обследовании будут выявлены отклонения от нормы, то лечение пройдёт там же, в Отделении санации? – спросила я.
– Да, все возможные очаги воспаления и поражения тканей будут санированы. Если понадобится оперативное вмешательство, оно будет проведено там же, некоторое время уйдёт на регенерацию. В анабиоз вы войдёте с идеальным состоянием организма.
– В договоре указано, что предусмотрена индивидуальная капсула.
– Да, она помещается в саркофаг, который будет отправлен в Силиконовую долину.
– Я слышала, что у Вита-Центра три долины.
– Вообще-то четыре: Долина Царей, Долина Генералов, Силиконовая долина и Долина Юстиниана, в последнюю направляют по особому распоряжению Правительства.
– Почему меня поместят именно в Силиконовую долину?
– Эта долина предназначена специально для женщин. Название она получила в честь разработчиков, но в нём есть намёк, в женских телах обычно много силикона. При санации он извлекается, а после витализации вновь вводится в организм, в случае, если это предусмотрено договором.
– Но у меня нет силикона.
– И прекрасно! Меньше хлопот, – улыбнулся куратор. – Признайтесь, вам самой приятнее проходить процедуру реабилитации среди лиц вашего пола! Возврат к обычному функционированию после анабиоза не такая простая вещь. Вряд ли вам захочется предстать перед мужчинами не в лучшей форме. Не так ли?
– Возможно, – ответила я, на самом деле мне было всё равно. – Скажите, могут ли возникнуть проблемы при витализации? Вы сказали, что выход из анабиоза не так прост.
– С вашим состоянием здоровья мы оцениваем риски как минимальные. Вам не о чем беспокоиться.
Он внимательно посмотрел на меня, ожидая, что я ещё что-то спрошу, потом добавил:
– Если вопросов больше нет, то прощайте!
– Спасибо! – ответила я и поднялась. – Счастливо оставаться! Увидимся через тридцать лет!
– Это вряд ли, – грустно улыбнулся он. – Но будем надеяться.
Он нажал на кнопку на боковой панели стола, серебристая дверь беззвучно поползла в сторону, открывая проём, в котором тут же появилась серьёзная девушка в белом комбинезоне.
– Прошу следовать за мной! – сказала она.
Я кивнула и пошла за ней. Грустная улыбка моего, уже бывшего, куратора не выходила из головы. Сколько ему сейчас? Лет шестьдесят? Через тридцать – будет уже 90. Он прав, мы вряд ли когда-нибудь увидимся. Интересно, у него возникало желание перенестись в будущее? Возможно, там будут известны эффективные методы продления жизни.
Что касается меня, решение – заснуть и проснуться через тридцать лет – далось мне непросто. Сделать перерыв в своей жизни – для этого должна быть веская причина, и она у меня была. Я вообще не хотела жить.
Кроме денег, оставленных отцом, у меня не было ничего. Одиночество, неудовлетворённость, неудачи в личной жизни, постоянная депрессия, ощущение бессмысленности – всё это лишило меня сил и желания жить дальше. Выбирая анабиоз и далёкое будущее, я просто спасала себя от вынужденной смерти в настоящем.
Уснула, чтобы не умирать.
Глава 2. Витализация
2089 год
Я пришла в сознание оттого, что почувствовала себя под душем. Из многочисленных форсунок сверху и с боков капсулы, в которой я лежала, с сильным напором били струи воды, омывая всё тело. После того, как жидкость стекла вниз, включился невидимый фен, и я ощутила потоки тёплого, сухого воздуха.
Меня вытащили из капсулы, переложили на каталку и куда-то повезли.
– Куда вы меня везёте?
Я хотела знать, что происходит.
– Стандартная процедура реабилитации. Не беспокойтесь! – ответили мне.
– Где я?
– И-16, тюрьма для перемещённых лиц.
– Почему я в тюрьме?
– За вами числится задолженность, – ответил человек в белом комбинезоне. – В связи с эпидемиологической и политической ситуацией витализация произошла на 12 лет позже. Вы должны доплатить.
– А мои счета? Почему не прошла автоматическая доплата? Договором это предусмотрено.
– Ваши счета в Международном Расчётном Центре, но они временно заблокированы, ваши родственники выставили протест, они претендуют на ваши средства.
– Какие родственники? У меня нет никаких родственников, я одна! – возмутилась я и тут же вспомнила про мать.
Возможно, она ещё жива.
– К сожалению, я не располагаю точной информацией. Запросите её в установленном порядке! – ответил сопровождающий.
Вместе с каталкой меня задвинули внутрь небольшого цилиндрического аппарата. Спустя несколько мгновений я почувствовала, как по моим мышцам побежал слабый ток, и они начали ритмично сокращаться. Очень странное ощущение. Я закрыла глаза и постаралась ни о чём не думать.
Возвращение к жизни в будущем не доставило удовольствия. Я чувствовала страшную слабость тела и угнетённость сознания. По словам обслуживающего персонала, мне предстояло провести несколько дней в новой капсуле-одиночке, где мои органы и мышцы должны прийти в норму.
***
Меня провели в небольшое помещение без окон, залитое холодным светом невидимых ламп. Указали на кресло и попросили подождать. Через несколько минут в комнату вошёл невысокий мужчина с приятным лицом и короткими вьющимися волосами, он сразу напомнил мне моего бывшего мужа.
– Здравствуйте! – сказал незнакомец.
– Кто вы? – вместо приветствия спросила я.
– Ваш сын.
– Какой ещё сын? Я проспала сорок лет, но не сошла с ума. У меня никогда не было детей.
– При жизни не было, но потом… – он сделал паузу и спросил: – Помните эмбрионы, которые вы поместили в Хранилище?
Мой бывший муж не хотел детей, я – тоже, потому что больше не верила в наш брак. Однако мы позаботились о будущем, на тот случай, если когда-нибудь у нас всё же возникнет желание стать настоящей семьёй.
– Что ты хочешь сказать? Ты и есть один из тех эмбрионов?
– Ага, – кивнул новоявленный сын.
– Видимо, говорить «не верю» бесполезно. Тест покажет, что ты – мой сын.
– Именно так.
– Как это произошло?
– Бабушка Регина не смирилась с решением, которое вы приняли, и захотела получить нового ребёнка.
– Мама? – удивилась я.
Мы с матерью не виделись многие годы. Она жила своей жизнью и не проявляла ко мне никакого интереса. Я простилась с ней видео-сообщением и даже не получила ответа. Странно, что она захотела внука.
– Что тебе нужно? – спросила я нежданно обретённого сына. – Почему ты претендуешь на мои счета?
– А почему бы мне не претендовать? Всё-таки я – ваш сын, а от бабушки не осталось ничего, кроме долгов… – он усмехнулся и добавил: – Вы даже не спросите, как меня зовут?
– Как?
– Леонардо.
– Узнаю свою мамочку.
Моя мать была свободным художником и порхала по всему свету в поисках вдохновения.
– Она умерла? – спросила я.
– Пока нет, но риск есть. Регина в анабиозе. Её должны были витализировать вместе с вами.
– Почему этого не сделали?
– Она заплатила по варианту «эконом», без страховки на непредвиденные ситуации и без депозита, отдала всё, что у неё было, даже продала дом. Из-за 12-летней задержки образовался долг. Я оплатил за содержание, но на витализацию и реабилитацию у меня денег нет, а кредит не дают, потому что у меня нет постоянной работы.
– Что будет, если ты не заплатишь?
– Сейчас Вита-Центр решает вопрос о расторжении договора в одностороннем порядке. Если я не заплачу, она умрёт.
– И поэтому ты выставил протест на мои счета?
– Да, я надеюсь, вы не возражаете. Хоть вы с Региной и не были близки, всё же не позволите ей умереть.
– Почему бы просто не попросить? Зачем ты выбрал силовой метод?
– Не хочу рисковать. Неизвестно, что могло произойти с вашим мозгом. Вдруг, вы никого не помните и не хотите ничего слышать о людях из прошлого?
– Понятно. Я согласна подписать соглашение и понести все расходы. Пусть юристы подготовят документы.
– Уже, – ответил Леонардо. – Они у администрации И-16. Вам надо только их валидировать.
– Хорошо, я всё сделаю.
Он кивнул, улыбнулся и поднялся:
– До встречи, мамочка! Приятного пребывания в Силиконовой долине! Кстати, можете называть меня просто Леон. Я ещё загляну к вам обеим.
Глава 3. Реабилитация
Я сидела на скамье в оранжерее Силиконовой долины, положив на колени планшет, и просматривала новости о мире, в который совсем скоро мне предстояло войти. Самое время, чтобы выбрать лучшее место для жизни.
– Привет! – услышала я и подняла голову.
Ко мне подошла женщина, одетая, как и я, в тёмный комбинезон. Такие носили все, кто проходил реабилитацию после анабиоза. Её голова была тщательно выбрита, а на открытых участках тела – на руках, ногах и шее – видны многочисленные татуировки. Одна из них была даже на лице, она тянулась от виска до подбородка цепочкой миниатюрных китайских иероглифов.
– Здравствуйте! – ответила я.
– Ты меня не узнала? – удивлённо спросила она.
– Узнала.
– Тогда почему ты обращаешься ко мне на вы? Хочешь подчеркнуть дистанцию между нами?
У меня не было особых чувств к женщине, которая никогда мной не интересовалась и которая в моё отсутствие заказала ребёнка из моего эмбриона. До сих пор не понимаю, как ей это удалось. Наверняка состряпала фальшивую доверенность.
– Что ты хочешь? – спросила я. – У меня нет никакого желания изображать счастливое семейство.
– Понимаю, ты на меня сердишься, но я очень благодарна. Спасибо за деньги! Если бы не ты…
– Надеюсь, моя миссия на этом выполнена? – я говорила жёстко, но злости не было.
Регина казалась очень хрупкой, незащищённой.
– Да, конечно, если ты так хочешь… – в её голосе была неуверенность.
Я вернулась к своему занятию и демонстративно погрузилась в изучение рынка недвижимости. Регина не уходила и сидела рядом, слегка заглядывая через плечо, потом заговорила:
– Через полгода, как ты уехала в Вита-Центр, Макс меня оставил. Мне стало невыносимо плохо…
Макс был очередным мужем моей матери. Он никогда мне не нравился, я была уверена, что рано или поздно он её бросит. Так и случилось.
– Я поняла, что не смогу одна, – продолжала Регина. – Леонардо спас меня от одиночества.
– Если вам с ним было хорошо, почему ты оставила его и подалась в Вита-Центр?
– Я его не оставляла. Он сам сбежал с девчонкой-китаянкой на край света. Мы почти не общались. Жить стало невыносимо. Деньги таяли, не хотелось влачить жалкое существование. Конец был известен…
– И ты решила отсрочить жизнь до тех пор, пока не проснётся твоя богатенькая дочка.
– Зря ты так! Надо уметь прощать.
– Если бы я не умела, то тебя бы уже утилизировали, – ответила я.
Я злилась на себя за то, что не могу злиться на неё.
– Я всегда верила в твою доброту, – сказала Регина. – Кстати, как тебе в Силиконовой долине, нравится? По-моему, неплохое местечко.
– Да, но я предпочла бы поскорее убраться отсюда.
– Ты уже решила, куда направишься?
Я почувствовала в голосе матери разное: любопытство, страх, робкую надежду…
– Ты хочешь, чтобы я взяла тебя с собой? – догадалась я.
– Не смею просить, но я бы очень этого хотела, – честно призналась она. – Ты же знаешь, у меня совсем нет денег. Леон тоже весь в долгах, ему не повезло в жизни.
– Чем он занимается?
– Художник, как и я. Но рисует уже не красками. Мир очень изменился, виртуальная реальность.
– Сколько ему? – спросила я.
– Почти сорок.
– У него кто-то есть, жена, дети?
– Нет, сейчас он совсем один.
– Сколько ты была в анабиозе?
– Почти двадцать лет. Срок был привязан к твоему возвращению. Я захотела, чтобы мы начали заново, все вместе.
– Ты опять бросила двадцатилетнего ребёнка, неспособного зарабатывать на жизнь? – возмутилась я. – У меня хотя бы были отцовские деньги!
– Я же говорю, он меня первый бросил, уехал в Китай. Я бы всё равно не могла ему помочь, висела бы у него на шее.
– Поэтому предпочла перевеситься за мою?
Мать молча опустила голову. Женщина с гордым именем Регина не любила трудностей и всегда искала, где лучше. Но, как я ни натягивала на себя роль обвинителя, я не могла отделаться от желания обнять эту хрупкую, изящную женщину, о чьей близости мечтала всю свою жизнь.
Впервые я поняла, что могу всё изменить.
***
Через месяц мы с матерью покидали Силиконовую долину. Нас встретил Леон, и мы направились в наш новый дом, купленный на средства, которые за 42 года моего небытия выросли в несколько раз, несмотря на войны, эпидемии и политические кризисы, а возможно, и благодаря им, поскольку были удачно вложены в фармацевтику и производство наноматериалов.
Впервые в жизни у меня была семья: мать и сын – люди, зависящие от меня и хотящие быть рядом. Ради этого стоит жить. Мне всё равно, каковы их мотивы, главное – я им нужна. Человек должен быть кому-то нужен, иначе жизнь не имеет смысла. Я хочу просыпаться утром и видеть лица родных людей, которые немножко похожи на меня.
***
Мы сидели с Региной на застеклённой веранде нашего дома и смотрели в тёмное, звёздное небо.
– Что у тебя написано на лице? – спросила я.
Она смутилась:
– Это неважно, ерунда.
– И всё же?!
– Китайская поговорка: отсутствие потомков – это непочитание родителей, – ответила она, помолчала и добавила: – Я не сержусь на то, что ты не хотела иметь детей. Я всё понимаю. У тебя никогда не было настоящей семьи. Даже мать заставляла называть себя по имени.
Мы помолчали. Я впервые в жизни почувствовала себя счастливой.
– Спасибо тебе! – сказала я.
– За что? – удивилась Регина.
– За Леонардо.
– Да, хороший мальчик получился. Имей в виду, в Хранилище осталось ещё два эмбриона. Рискнём?
– Почему нет? – ответила я.
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Художники: Майкл Уэлан (1), Джим Бернс (3)