Глава 1. Психиатр: Чудное местечко, как раз для вас
Закрытый частный пансионат санаторного типа. Въезжаю в высокие кованые ворота. По ту сторону встречает охранник, малый хоть куда. Как пушинку берёт мой чемодан и кивком головы с лёгким полупоклоном предлагает следовать за ним.
Мой домик почти в лесу, маленький, зато в два этажа. Он такой же, как и другие, разбросанные по обе стороны дороги, деревянный с красной крышей и маленьким балкончиком под ярким навесом. Справа поблескивает зеркальными стеклами огромный лечебный корпус, чуть дальше из-за кустов выглядывает озеро, тёмное и загадочное, залитое отблесками уходящего солнца.
Почти у самого крыльца пасутся кони. Красивые! Обхожу их и поднимаюсь на крыльцо. Охранник вносит чемодан в гостиную, протягивает мне объёмный конверт и молча удаляется. В конверте – ключ, карта пансионата, памятка отдыхающим и яркая карточка со словами: «Ваш день – среда». Что бы это значило? Ладно, сегодня пятница, есть время узнать.
Вид из окна завораживает. Буйство природы. Лес вблизи кажется ухоженным парком. Между берёзами и соснами вижу молодые дубки, клёны и каштаны, посаженные совсем недавно. Яблони и вишни утопают в цвету.
Вечером иду на ужин. Не сразу нахожу здание ресторана, оно почти всё скрыто плакучими ивами. Захожу. Заранее готовлюсь ничему не удивляться. Народу немного. В углу пара толстячков, что-то негромко обсуждают. У разожжённого камина – девушка, хрупкая, абсолютно бесцветная, в сером свитере и джинсах, потягивает через трубочку что-то зелёное.
На меня никто не обращает внимания, будто я невидимка. Занимаю место у окна и стараюсь ни на кого не смотреть. Меню нет. Рядом вырастает официант и говорит: «Что бы вы хотели?». Отвечаю первое, что приходит в голову. Кивок, исчезает.
Рядом появляется седоватый мужчина с бабочкой, наклоняется к моему уху и шепчет: «Я хочу целовать ваши колени». Не дожидаясь реакции, резко выпрямляется и отходит, направляясь в сторону худосочной девушки.
Может, он так здоровается? Седой подходит к худышке и шепчет на ухо. Так же быстро отходит и занимает столик неподалеку, погружаясь в массивное кожаное кресло. Я опускаю взгляд на свои острые колени, торчащие из прорех джинсов, и думаю: «Извращенец!»
Раздаются звуки пианино, оборачиваюсь. Молодой патлатый парнишка перебирает клавиши. Странно, что я его сразу не заметила.
Пока жду свой ужин, зал постепенно заполняется. Отдыхающие подтягиваются по одному, занимают места, официанты почти сразу приносят им еду. «Заказали заранее,» – догадываюсь я.
Когда мне подают курицу, я уже успеваю незаметно рассмотреть почти всех присутствующих. Большинство из них – женщины разного возраста, одетые кто во что горазд. Мужчин мало: седой, парень-музыкант и толстячки. Присматриваюсь, да они близнецы! Кроме них никто не разговаривает.
Покончив с едой, отдыхающие не расходятся, будто чего-то ждут. Решаю остаться. Начинают разносить кофе и чай.
Внезапно от одного столика поднимается высокая красивая женщина и выходит на середину зала, где расположено что-то вроде подиума с вращающимся креслом. Она опускается в него, и тут же над ней разливается мягкий зеленоватый свет, освещая её напряжённое лицо, зал погружается в темноту. «Как в театре,» – думаю я.
Женщина обводит глазами зал, словно может нас видеть, и начинает говорить…
Глава 2. Каменный цветок
«Мой папа был членом Союза писателей, творил на злобу дня, повести, рассказы, было у него и два знаменитых романа, их даже в школьную программу включали для внеклассного чтения. Мне нравилось как он жил: на работу не ходил, а все дни проводил за литературными трудами.
Летом, мы все вместе выезжали на дачу. Папа вставал рано, выпивал стакан чаю и сразу выходил из дома. Чаще всего он шел в лес или на реку, неспеша блуждал по полям по пояс в траве, лазил по оврагам. Потом возвращался, закрывался у себя в комнате наверху и часа три писал. К обеду выходил уже другим, каким-то расслабленным, шутил, разговаривал, интересовался нашими делами.
Нас, детей, было трое, а писательницей хотела быть я одна. Иногда я потихоньку пробиралась за папой во время его утренних прогулок. Следила за ним издали, стараясь не попасться ему на глаза. Наблюдала из-за кустов ежевики, как он надолго замирает на берегу, у самой воды. Однажды он споткнулся и упал, но я и тогда не вылезла из укрытия, боялась, что будет ругать. Папа очень не любил, когда ему мешали.
После таких «совместных» прогулок я тоже уединялась где-нибудь с тетрадкой и писала роман. Исторический, мне нравилось всё, связанное с древними славянами, гуннами и викингами…
Не знаю почему, отец был против моего увлечения. Вернее, он о нём не знал, но часто высказывался, что его дети должны быть людьми дела. Брата он определил в мореходное училище, может потому, что сам когда-то мечтал стать капитаном. Сестру – в экономисты, а со мной долго маялся, не мог придумать для меня достойного поприща.
В нашей семье даже не обсуждалось, чего хотят сами дети. Так ничего и не придумал, умер от скоротечной болезни. Мне было 17.
После школы я всё-таки решила выбрать практичную профессию и пошла учиться на маркетолога. Мама уверяла, что с такой специальностью я всегда найду работу, в наш век изобилия главное – уметь продавать.
Решающим аргументом было то, что в рекламе могут понадобиться мои творческие способности и фантазия. Однако, изучая product-price-place-promotion, я все-таки продолжала мечтать о писательстве.
И вот как-то летом на даче, когда я в очередной раз перебирала папины дневники, я наткнулась на его фразу, которая глубоко меня поразила: «Настоящим писателем может стать только тот, кто способен описать свой оргазм. Это — как каменный цветок, пока ты его не создашь, ты — не мастер».
Я вспомнила сказ Бажова о Даниле-мастере, который пытался вырезать из малахита цветок. Он хотел в камне выразить красоту живого Божьего творения и не мог.
Я была так потрясена прочитанным, что сразу же схватила ручку, блокнот и стала пытаться описать и не смогла. А описывать было чего, к тому времени я уже год была замужем. Из под пера выходило что-то грубое, блеклое, никакое. «Да, не Хозяйка я Медной горы,» – злилась я.
И тогда я стала читать других авторов. Хотела понять, как они это делали. Но я не нашла ни одного описания, которое даже с натяжкой можно было бы назвать удачным.
С тех пор у меня появилась навязчивая идея. Я должна была, во что бы то ни стало, это сделать, вырезать свой каменный цветок.
Это намерение овладело мной настолько, что стало главнее всего. Занимаясь любовью, я напряженно ждала пика, и в эти мгновения пыталась сформулировать хоть какое-то, хотя бы приблизительное, описание. Эмоции и ощущения я старалась тут же запечатлеть в словах, превращая живой цветок в каменный. Но он сразу терял краски, скукоживался и засыхал.
Я повторяла это снова и снова. Но чем старательнее я это делала, тем хуже получалось. Цветок моего переживания становился всё бледнее, а со временем перестал расцветать вовсе. Так своей жаждой творчества я убила Божье творение.
В результате я не стала писателем и перестала быть нормальной женщиной. Отношения с мужем разладились. И зачем я только прочитала те записи в папином дневнике?!»
***
Женщина закончила говорить, свет над ней погас, а в зале зажегся. Кто-то продолжал смотреть на неё, кто-то опустил глаза и погрузился в себя.
«Ничего себе! – подумала я, – так вот куда я попала. Это – клуб анонимных психов-неудачников!»
Пансионат мне посоветовал мой психиатр, у которого я консультировалась последние несколько месяцев. Он сказал: «Вам просто надо отдохнуть, хотя бы пару недель. Есть чудное местечко, как раз для вас, на природе, недалеко, пара часов езды. Озеро, лес, сервис – высший класс. Отзывы очень хорошие. Правда, дороговато, но что нынче дёшево? Да и муж у вас не из бедных. Зато конфиденциально».
И действительно, когда я подписывала договор, увидела условие о неразглашении. Тогда я не придала особого значения, решив, что это простая формальность. Пансионат с лечением, люди солидные, мало ли что.
Пока я размышляла, к подиуму двинулась другая женщина. Свет в зале погас, а в центре зажегся. Золотоволосая дама заняла место в кресле и начала говорить…
Глава 3. Боюсь заснуть, или Вершительница судеб
«Я боюсь заснуть и увидеть опять этот сон. Он преследует меня уже несколько месяцев. Герои сна меняются, обстоятельства тоже, а смысл остается тем же: с кем-то происходит несчастье.
Кажется, ерунда, чего только не увидишь во сне. Но ужас в том, что всё это происходит потом в реальной жизни. Когда это случилось в первый раз, я подумала, что совпадение. Просто удивилась. После второго и третьего раза я убедилась, что вижу вещие сны. Даже гордиться начала. Но всё оказалось страшнее. Я сама моделирую реальность. То, что я вижу во сне, потом происходит наяву, я бессознательно управляю будущим.
Как я это поняла? Очень просто. У меня возникла ссора с приятелем моего мужа, он меня очень сильно обидел. Я постоянно думала об этом, даже ночью. Как-то во сне я увидела, что этот человек забирается на крутую гору по каменным ступенькам, но почему-то они разъезжаются у него под ногами, словно гора из глины, и он скатывается вниз. А через несколько дней я узнала, что этого человека взяли с поличным на взятке.
Когда я поняла, что мои сны реализуются, мне стало страшно. Я не злой человек и не хочу никому вредить, но так получается. Стала вспоминать, когда у меня начались эти сны. И пришла к выводу, что после того, как я увлеклась Таро. У меня был тяжелый период в жизни, измена мужа, тогда гадание помогло отвлечься от проблем.
Испугавшись, я выбросила карты и побежала на исповедь. Не помогло, сны продолжались. Моя главная соперница на роль (я – актриса) попала в больницу, рак. Сосед сверху, который периодически заливал мамину квартиру водой и мучил её ночными дебошами, погиб в пьяной драке. Я видела их в моих снах, не конкретно, что с ними случится, а их страдания. Соперницу целовала цыганка в щеку, сдирая кусок кожи острыми зубами. Сосед падал куда-то…
Мне страшно, я боюсь спать, врач выписал снотворное, чтобы я совсем не видела снов».
***
Женщина закончила говорить, свет над её головой погас, а в зале зажёгся. Почти все присутствующие смотрели на вершительницу судеб, как будто старались запомнить того, от кого надо держаться подальше. После того, как она покинула подиум, отдыхающие начали расходиться.
Значит за вечер только две исповеди! Наконец-то до меня дошло, что означала надпись на карточке «Ваш день – среда». Выходит, мне вещать в следующую среду.
Вернувшись в дом, я посидела несколько минут на балконе, втягивая вечернюю прохладу в разгоряченный мозг. Потом легла спать, приговаривая как в детстве: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте…»
Глава 4. Готическая девочка: в тёмной, тёмной комнате
Утром я проснулась рано и в прекрасном настроении. Из раскрытого окна доносились птичьи трели.
«Что у нас на сегодня?» – щурясь спросонья подумала я и вытащила памятку пансионата. По расписанию мне была положена процедура «Детокс» продолжительностью четыре часа, а после обеда – отдых в солевой пещере и цветомузыкальный релакс.
«Недурно для первого дня, – усмехнулась я, – хорошо, что никаких психотерапевтов и гипноза».
День прошел строго по плану. Вечером я пришла одной из первых и заняла место в углу, погрузившись в мягкое кожаное кресло и приготовившись услышать пару душещипательных историй.
После ужина на подиум вышла вчерашняя угрюмая девушка, робко присела на краешек кресла и очень тихо начала свой рассказ:
«Мои родители были геологами. Большую часть года я жила с маминой сестрой, а они ездили по экспедициям. Произошёл несчастный случай на нефтяной платформе, и пришла весть об их ужасной смерти. А через год у тёти нашли рак, она протянула ещё два и умерла. Мне назначили опекуна, её сына, моего двоюродного брата.
В детстве меня очень пугали страшилки, типа: «В тёмной, тёмной комнате…» или «Рука летала по городу…».
А ещё я боялась кладбищ, но одновременно они меня притягивали. Я часто ходила к маме и папе. Представляла, где они, как им там. Наверняка спокойнее, чем здесь. Нет страданий, боли, страха…
Потом я начала писать стихи. Они сами приходили, я только записывала. Но они никому не нравились, в школе говорили, что в них слишком много негатива. Я писала о смерти и печали. Мне кажется, они успокаивали меня. Мне от них было легче. Училась я плохо, у меня не очень хорошая память. В институт поступать не стала. Когда закончила школу, брат устроил меня на работу в хоспис, он и сам там работал.
Соседи осуждали, говорили, что я вообще могу не работать, а сдавать квартиру. От родителей осталась трёшка в центре, но она пустовала. Я жила в бабушкиной хрущевке. Брат сказал, что работать надо, а квартиру сдавать опасно, могут попасться мошенники, потом не выселишь.
Хоспис был в старинном здании с высокими, узкими окнами. Мне с детства нравилось всё готическое. Как-то раз, когда я мыла окно, мне внезапно захотелось в него выйти. Но внизу гуляли больные, и я не сделала этого. Желание осталось, окна стали меня притягивать, звать. Они как дверь в другой мир. Мне кажется, если я шагну, то меня встретит ангел, который обнимет тёплыми крыльями, полюбит и никогда не оставит, не сделает больно. Мне будет хорошо-хорошо. В моей груди откроется окно, из него выльется моё сердце и соединится с его сиянием…
Но мне кажется, я ещё не готова, недостаточно хороша для него…»
***
Девушка резко встала и, не дожидаясь, когда в зале включится свет, нырнула в темноту.
«В тёмной, тёмной комнате заблудилась маленькая девочка,» – подумала я. Вопреки моим ожиданиям второго рассказчика не было, и народ стал постепенно расходиться.
Ложась спать, я покосилась на окно и вспомнила про ангела. За стеклом мелькнула какая-то тень. Я зажмурилась и уткнулась в подушку, вспомнив детскую молитву: «Ангел мой, будь со мной, ты – впереди, я – за тобой».
Глава 5. Быть или не быть?
Наступила среда, мой день. С самого утра я напряжённо думала, о чём буду говорить вечером. За последние несколько дней я услышала столько историй и увидела столько сброшенных масок, что просто не имела права врать.
Рассказывать правду не хотелось, да и не поможет это мне. Кто только придумал эти вечерние исповедальные представления?!
Расскажут люди о своей проблеме. Что это изменит? Неудавшаяся писательница освободится от стремления описать свой оргазм, а готическая девчонка от желания выйти в окно? Или сновидица избавится от иллюзии, что вершит судьбы людей?
Нет, всё останется как прежде. Я не избавлюсь от своих панических атак, если расскажу о них и об их причине прилюдно…
Неожиданно меня парализовала мысль: а ведь я не видела никого из рассказчиков после их исповедей. Почему я не обратила на это внимание раньше? Куда они пропадают? Уезжают? Но ведь по договору лечение рассчитано на три недели, а срок признания, по крайней мере мне, назначен на шестой день после приезда. Что я буду делать остальные 15 дней? И где? Меня изолируют?
Я забеспокоилась, вышла на балкон и стала пристально рассматривать лечебный корпус. Почему я не задавала себе вопроса, что в нём? Процедурные кабинеты и помещения санатория занимают первые два этажа, а что выше? Там есть ещё два этажа. Моё беспокойство всё возрастало.
Я вышла из домика и решила обойти лечебный корпус со стороны леса. Делая вид, что гуляю, попыталась обогнуть массивное здание, но поняла, что это практически невозможно. Сзади по всему периметру оно было обсажено колючими кустами, а сразу за ними начинался обрыв в глубокий овраг. Чтобы увидеть корпус сзади, нужно обойти овраг и сделать приличный круг. Да и что я могу там увидеть?
Беспокойство не отпускало, и я решилась. Вернулась в домик, сменила сарафан на джинсы, чтобы не исцарапать ноги. Крадучись тронулась в экспедицию. Она заняла у меня не менее получаса, зато я увидела то, к чему внутри была уже готова. В окнах верхних этажей чернели решётки.
«Мы так не договаривались! – разозлилась я. – Чем их там лечат? Электрошоком? Почему запирают?»
Мне вспомнился мой психиатр, странно переглядывающийся с моим мужем во время нашей последней встречи.
«Ребята, что вы задумали? – обмерла я. – Бежать! До ужина ещё пара часов. Такси вызывать бесполезно, не выпустят. Что же делать?»
И тут я вспомнила про коней. Их использовали в пансионате как элемент психотерапии, пару раз мне пришлось на них прокатиться. Верховая езда не была для меня проблемой, в детстве я занималась в конной спортивной школе.
«Поскачу вокруг озера, за ним в паре километров – шоссе, дальше – на попутке,» – мысль работала чётко, как никогда.
«Ничего у вас не выйдет, ребята! Нашли место, куда сплавлять неугодных родственников… Прорвёмся!»
Я вернулась в номер, взяла из вещей только самое необходимое: документы, ключи, телефон. Потом вышла, как будто на прогулку. Попросила у конюха осёдланную лошадь и поехала к озеру. У шоссе я отпустила её, поймала попутную машину и добралась до ближайшего городка. Там я взяла такси до своей дачи. В квартиру решила не возвращаться, по крайней мере, до тех пор, пока в ней был муж.
Никогда в жизни, ни до, ни после того дня, я не действовала столь решительно. Ещё в дороге я вызвала к себе юриста, начальника охраны компании и финансового директора. Мы подъехали к дому почти одновременно. Я устроила военный совет. Подписала приказ об увольнении мужа с должности генерального директора, велела заблокировать ему вход в здание компании и дала распоряжение, начать процедуру развода. Трое помощников были потрясены от происходящего. Они хорошо помнили моего отца и много лет работали на него. Но они не ожидали, что художница, никогда не проявлявшая интереса к делам компании, способна на столь решительные действия.
Поздно вечером мужу сообщили, что я пропала. Он начал звонить мне, но я не брала трубку. Утром он появился в компании. Его не пустили. Он был в бешенстве. Служба охраны вынесла его вещи из моей квартиры и сменила замки. Чем больше я думала о том, что задумал мой муж, тем страшнее мне становилось. Совершенно очевидно, что он собирался сделать из меня недееспособную, стать владельцем компании и всего имущества.
Где бы я сейчас была, если бы не послушала своего внутреннего голоса и не пошла обследовать территорию санатория?
Все мы, хитростью собранные в закрытой психологической лечебнице, кому-то мешали. Наше исчезновение было выгодно нашим родственникам. Цинично и просто. Всего в двух часах езды, в тихом чудном местечке, делался преступный бизнес, ломающий человеческие судьбы. Но могла ли я что-то поделать? Какие у меня были доказательства? Одни догадки и ощущения. Странное место.
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Иллюстрации: Pixabay.com
