Завёлся в наших местах кентавр. Сама не видела, но люди говорят, что появляется он ближе к вечеру и крадёт селянок. Не надолго, возвращает. Что с ними делает – неизвестно, но все довольны. Я в эту чушь не верю, однако ясно, что дыма без огня не бывает. Раз разговор идёт, причина есть.
Наше село с живописным названием «Разлив» и впрямь разливается, когда в сезон появляются шабашники. Администрация нанимает их на разные работы: элеватор отремонтировать, клуб подлатать, построить что-нибудь полезное или снести.
Появление в селе шабашников производит примерно то же действие, что и прибытие гусар в какой-нибудь губернский город лет двести назад. Бабёнки вмиг преображаются: щёки – румянее, брови – чернее, волосы – кудрявее, юбки – короче.
Поскольку сама я из сельской интеллигенции, этой ажиотации старательно сопротивляюсь. Однако незамужнее семейное положение и полное отсутствие местных женихов заставляют меня держать руку на пульсе потенциальных возможностей, а врождённое любопытство побуждает исследовать непонятные кратковременные исчезновения женщин, связанные с неким кентавром, которого в Разливе именуют просто Кен.
***
– Настя! – услышала я с улицы голос моей соседки. – Танька пропала!
– Как пропала? – поразилась я, высовываясь из окна.
– Пошла на реку проверить сеть и пропала.
Таня – сестра моей соседки Веры, девица двадцати пяти лет, характером добрая, но упрямая.
– Давно ушла? – спросила я, чтобы оценить риски и шансы.
– Да уж часа два.
– Два – это много. Надо искать. Сейчас выйду.
Пошли на реку, стали звать Татьяну на все лады. Никакого ответа. Проверили сеть, на месте.
– Что делать будем? – спросила Вера.
Обычно она считает, что голова у меня работает лучше. Я её не разубеждаю, но должна признаться, что в тот момент ни одной путной мысли у меня не было.
– Может, по соседям пройтись? – предложила Вера.
– Давай! Только ты одна иди, а я вдоль реки пройдусь, посмотрю, нет ли следов.
На том и разошлись. Я по берегу побрела, а Вера прихватила сеть с рыбёшкой и пошла в село.
Иду, вдруг слышу шум, будто скачет кто-то. Оглянулась, мужик на коне без рубашки, вылитый кентавр. Тела у обоих точёные, мускулистые, бронзового цвета, у одного – по природе, у другого – от загара. Наездник сидит крепко, без седла, словно врос. Штаны на нём того же оттенка, что и шерсть коня.
Всё ясно, это его сельчане кентавром прозвали. Мужик как мужик, ничего особенного. Хотя, если не кривить душой, хорош. Не из наших, из шабашников, они на конезаводе стойла обновляют.
Подъезжает этот лже-кентавр ко мне и спрашивает:
– Девушка, не желаете ли вдоль реки прокатиться?
«Ах, вот ты какой, кентавр недоделанный!» – возмутилась я про себя и говорю:
– Я с незнакомыми мужчинами не катаюсь.
Про Таню вспомнила и спрашиваю:
– Вы тут девушку не видели? Блондинку, с родинкой на левой щеке.
– Татьяну что ли? Видел. Я её к нашим отвёз.
– К каким ещё вашим? – нахмурилась я, и моя фантазия стала рисовать нехорошие картины.
– Да вы не подумайте плохого! – попытался успокоить Кен. – Она сама захотела. Там весело, танцы.
– Какие ещё танцы? – сурово начала я наезжать на наездника. – Да вы хоть представляете, кто Танин отец?! Наш участковый. Если с ней что-нибудь случиться, то вам всем несдобровать! А ну-ка, везите меня к ней!
Забралась я на коня позади этого Кена, схватилась крепко и строго предупредила:
– Осторожнее! Я тряски не люблю.
Приехали на место. Там дым коромыслом, музыка гремит. Мужики, как меня увидели, заулыбались. Спрыгнула я гордо с коня, посмотрела сурово, пошла Татьяну искать. Вижу, она в беседке в карты играет. Три парня с ней, озабоченные. Зря они с ней сели. У Танюхи – карточный талант плюс везение. А ещё – зависимость, уж больно любит играть. У нас с ней уже никто не садится. Кому охота проигрывать? Не удивлюсь, если этот кентавр её картами и приманил.
Подхожу.
– Привет! – говорю. – А мы тебя повсюду ищем. На что играете?
– На желание, – ответила соседка. – Подожди, недолго осталось.
Вижу, всё пристойно. Отошла. Мужики меня танцевать приглашают, а я им:
– Какие танцы, с ума сошли? Я за подругой приехала. Нам возвращаться надо, пока её сестра шум не подняла. А то придут сюда сельчане с вилами нас вызволять.
Мужики стушевались. Кому же охота на вилы? Отстали.
Через несколько минут выходит Татьяна из беседки. Довольная. Выиграла, интересно, что.
– Пошли? – предложила я.
– Отвезут, – ответила она, кивая на мужиков, которые уже начали отвязывать лошадей.
***
В начале посёлка спешились, не к лицу нам по главной улице с мужиками гарцевать. Пошли домой, я Татьяну спрашиваю:
– Много выиграла?
– Да уж немало… Крышу перекроют, забор заменят… – замялась, чувствую, не договаривает.
– А ещё что?
– Мужа.
– Какого мужа? – не поняла я.
– Того рыжего, который меня сейчас вёз. Он из троих один холостым оказался.
– Ничего себе! Как тебе это удалось?
– Да он сам предложил, думал, выиграет.
– А ты что на кон поставила?
– Известно что, свою честь, но не родился ещё тот мужчина, который меня обыграет.
Подивилась я Танькиной самоуверенности и спросила:
– Думаешь, женится?
– Не знаю, должен. Карточный долг, сама понимаешь… На свидание пригласил, значит, шанс есть. Только Верке ничего не говори, а то начнёт вопить, что, как старшая сестра, первая должна замуж выйти.
– Не скажу, – чистосердечно пообещала я.
– Кстати, этот Кен тобой интересовался. Мой Рыжик сказал.
– А он женатый?
– Вроде нет, надо с ним в следующий раз сыграть, на тебя.
– На меня? – моя интеллигентская душа возмутилась. – Мне моя честь дорога!
– Не дрейфь! Я не проигрываю. Здорово же, две свадьбы одновременно! А то ускачут, и ищи ветра в поле до следующего лета.
Как представила я Кена на коне, торс бронзовый, плечи вразлёт, руки сильные, спина тёплая, аж зажмурилась от удовольствия.
– Надо голову покрасить, – вслух подумала я.
– Не суетись! И так сойдёт. Лишь бы играть согласился.
***
Так двое шабашников превратились в новых жителей села, существенно поправив демографию Разлива. Тайну, как мы заполучили мужей, от всех скрыли. Если Верка узнает, мало не покажется.
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Художник: Василий Шульженко
