Сижу, пялюсь в телевизор и ем гречку. Не потому, что люблю её, просто решила взяться за себя и сбросить пару килограммов, набранных за время самоизоляции. Настроение, сами знаете, где, в ней-родимой.
Телеведущие из кожи вон лезут, чтобы быть в тренде. Нацепили на себя маски и выполняют госзаказ. Клоуны! Хорошо им. Заказы моих клиентов накрылись медным тазом. Если так пойдёт, то начальник закроет моё направление. Уже грозился. А у меня никаких вариантов, мужа с кошельком тоже.
Мама всегда говорила: «Будет день, будет пища». Вот она моя пища: гречка с овощами. В холодильнике осталась только пара пакетов замороженной брокколи.
Звонок в дверь. Соседка по площадке Мила. Глаза на мокром месте.
— Ты чего? — впустив её, спросила я.
— Поговорить надо, — угрюмо ответила она и протопала в гостиную.
Усевшись на диван, который видал ещё наши школьные годы, она высморкалась, нимало не смущаясь того, что в такие времена это может испугать.
— Мне сегодня начальник звонил, — трагическим тоном начала она. — Велел завтра прийти и написать заявление на увольнение. Пригрозил, если не захочу добровольно, уволит по статье.
— Неужели всё так плохо? — удивилась я.
— Не то слово! Она-родимая. Народ кризиса испугался, впал в ступор. Договоры зависли. Цены на недвижимость падают. Зарплату платить нечем.
Милка работала в крутой риэлторской компании, самой крупной в городе. Начальник всегда был ей доволен. Посмотрев на её припухшее лицо, я поняла, что печальную новость она переживает уже не меньше часа и, возможно, на пару с бутылкой.
— Чего сразу не пришла? — поинтересовалась я.
— Не хотела тебе настроение портить.
С Милкой на одной площадке мы живём всю нашу жизнь. Сидели за одной партой. Вместе ходили в художественную школу. Я знала, что подруге давно хотелось чего-то нового, творческого. Она не раз говорила, что хочет сменить работу.
— Да ладно. Чего ты переживаешь? — попыталась успокоить я. — Тебе же работа не нравилась. Ты всё равно хотела увольняться.
— Так то раньше. А сейчас не могу. У меня никакой заначки! И зарплата неизвестно когда будет. Начальник сказал, придётся подождать.
— А Сашка что говорит? — осторожно спросила я.
Тут Милку прорвало. Хлынувшие слёзы залили лицо.
— Ушёл. Ещё вчера. Сказал, что надоело. А у меня 100 тысяч кредита.
Сашку подруга горделиво называла гражданским мужем. Я её не разубеждала, но, между нами девочками, понимала, что это не надолго.
— Да ладно, — обняла я Милку, — придумаем что-нибудь. Я работаю, с голода не умрём.
Мы пошли на кухню. Сварили кофе. И тут призывно тренькнул телефон. Пришло письмо на e-mail, с работы. Как-то неприятно замерло внутри.
«Уважаемая Юлия Сергеевна! В связи с кризисной ситуацией и отсутствием заказав принято решение о закрытии вашего направления деятельности. Предупреждаем вас о предстоящем увольнении по сокращению штатов и просим явиться для подписания документов.»
Только не это! Я посмотрела на Милу, угрюмо уставившуюся в чашку, и спросила:
— Ну, и что там?
Вопрос был не праздный. Подружка увлекалась гаданием на кофейной гуще. Ерунда, конечно, но в такой ситуации становишься суеверной.
— Сама не пойму, — задумчиво ответила Мила. — Вроде как рыцарь на коне. Что бы это значило?
Едва она договорила, как раздался звонок в дверь, Толик — сосед сверху. Мы его сто лет знаем. Вместе в художку ходили. На два года старше нас. Стоит, волосы лохматые, небритый. Глаза отчаянные.
— Девчонки, выручайте. Кроме вас некому.
Прошёл на кухню.
— Выпить есть? — деловито спросил он.
— Кофе, — хором ответили мы.
— Наливай! — скомандовал Толик.
С самого детства он был для нас авторитетом. Во-первых, потому что мальчик. Во-вторых, потому что старше. А в-третьих, он был великий художник. По крайней мере мы так считали.
— Девчонки, нужна ваша помощь. Я тут заказ большой взял. Загородный отель клубного типа. Роспись стен. Холл, ресторан, зал для мероприятий. К июлю сдавать, а у меня оба подсобника сбежали. Не сделаю в срок, закопают.
— А мы при чём? — не поняла я.
— Всё равно дома сидите, — ответил Толик. — Там ничего сложного. Основное я сам прорисую, вам только раскрасить останется. Деньги хорошие.
— Ты что смеёшься? — отозвалась Мила. — Мы со школы не рисовали.
— Ну не до такой же степени вы плохи, чтобы раскраску не сделать по готовому контуру, — убеждённо сказал Толик.
— Не, ну можно, конечно, попробовать, — нерешительно начала я и вспомнила про два последних пакета брокколи в морозилке.
— Да чего там пробовать! Одевайтесь, сейчас поедем на объект. Время дорого. И термос с кофе прихватите! Через полчаса жду вас в машине.
Толик ушёл. Мы с Милкой какое-то время сидели в нерешительности, потом поглядели на кофейную гущу и побежали одеваться.
14.04.2020
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Фото: istockphoto, pinterest
