Страдания очищают. Валентина знала эту простую истину, однако всему есть предел. Пора бы, чтобы и на её улице наступил праздник. Переживания многострадальной женщины касались мужа. Паша был до крайности невезуч и неумел. За что бы ни брался, всё выходило криво-косо, приносило разочарование или убытки. Права была свекровь, когда предупреждала: «Ты с ним намаешься». Валентина игнорировала пророческие слова, надеясь на любовь и собственное упрямство.
«Мы справимся», – гордо заявляла она, чего бы ни касалось дело. И вот к сорока трём годам пришло понимание, что терпеть больше нельзя. Что за этим последует, женщина не знала, но была готова объясниться с мужем по-крупному.
– Паша, мне надоело, – начала она однажды вечером. – Или ты найдёшь денежную работу, или нам придётся развестись.
Муж давно был в курсе недовольства жены и не удивился ультиматуму.
– Валя, ты же знаешь, я пытался, ничего не получается. Не могу же я пойти воровать! Поймают, ещё больше будешь недовольна, – он горестно вздохнул. – Но ты права, тебе нужен другой муж. Ты достойна самого лучшего. Если хочешь, разведёмся.
Смиренное согласие мужа Валентину насторожило. Она почувствовала неладное. Подозрительно посмотрела на его скорбно опущенные уголки губ и строго спросила:
– У тебя кто-то есть?
– Ты о чём? – не понял Паша.
– О том самом! – набирая мощь в голос, ответила жена. – А ну, признавайся!
– Да что ты говоришь?! Как ты могла такое подумать?! Обо мне? – искренне возмутился Паша. – Да я – самый верный муж на свете!
Раньше это было правдой, поводов ревновать не было. Но нынешнее поспешное согласие на развод – это что-то новое.
– Не ври мне! – строго потребовала жена, пытливо буравя мужа глазами. – Кто это? Верка из двадцатой квартиры? Видела, как она на тебя смотрит, аж губы облизывает, совсем как наша Тоська перед едой.
Тоська была померанским шпицем, проживающим с супругами уже три года. Завели после того, как единственный сын собрал чемодан и уехал поступать в университет. По странной случайности Тося была неравнодушна именно к хозяину, и он в ней души не чаял.
«Ведь с собой заберёт! – тоскливо подумала Валентина. – Не отдам!»
Услышав своё имя, в кухню вбежала Тося. Звонко цокая давно не стриженными когтями, она заглянула в пустую миску, потом выжидающе посмотрела на хозяев и облизнулась. Однако Паша не обратил внимания на любимицу, его глаза были умоляюще устремлены на жену, в них читалось: «Пощади!»
– Валюша, как тебе не стыдно? – с упрёком сказал он. – Ведь знаешь меня столько лет. Как ты можешь такое говорить? Верка! Да я как кремень. Всего-то один раз дырку ей в стене просверлил, картину повесил.
– Дырку просверлил?! Ах ты, котяра! Плохо его тут кормят!
Валентина схватила кухонное полотенце и с размаху хлестанула им по мужу. Удар пришёлся на голову и забавно взъерошил волосы, уже тронутые сединой.
– Что ты творишь? – возмутился Паша. – Бить-то зачем?
– Чтобы к Верке больше ни ногой! – приказным тоном потребовала Валентина.
– Слушаюсь и повинуюсь, – проворчал муж, в его голосе слышались обида и жажда примирения. – Ужинать будем?
– Ладно, садись! – милостиво кивнула супруга. – А что за картина у Верки была?
– Да не помню, что-то из греческой мифологии. Даная что ли?
– Даная?! – Валя едва сдержалась, чтобы не хлопнуть половником по лбу провинившегося мужа. – Ах, Верка! Ну и … – она произнесла непечатное слово, выражающее крайнее презрение к сопернице. – Ещё раз с ней заговоришь, разведусь, так и знай!
– Согласен. Валюша, наливай быстрее супчика, очень есть хочется!
«Что-то она не в духе сегодня, – подумал Паша. – Надо будет постараться, хотя бы спинку перед сном почесать».
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Изображение создано автором с использованием нейросети Кандинский 2.2
