Роза была одной из самых загадочных художниц столицы. Она сильно отличалась от других представителей творческой тусовки. Несмотря на востребованность, у неё не было их эгоцентричности и самовлюбленности. К похвалам и восторгам она относилась не просто равнодушно, а даже с неудовольствием. Выслушивала их, как-будто они её не касались и, более того, смущали.
В художественной среде такое поведение было настолько необычным, что рождало непонимание и множество слухов. Её считали странной и жуткой провинциалкой. Роза избегала общения, появлялась на публике только, когда это необходимо, и строго дозированно. При этом она не была интровертом, с людьми общалась свободно, без стеснения и напряжения.
Её картины были полны небывалой духовной мощи, очень странной для такой молодой женщины. Завистники не враждовали с ней только потому, что полагали, будто она перенесла в жизни какую-то драму. Интерес к художнице подогревало и то, что она подписывала свои картины, «Роза П.», хотя никакой «П» ни в её фамилии, ни в отчестве не было.
Выдвигались разные версии. Злые языки иронизировали, что она намекает на то, что Прекрасная. Другие утверждали, что художница то ли из Петербурга, то ли из Пскова. Ни одна из версий и близко не походила на правду. Дело было совсем в другом. У Розы было две жизни. Одну из них она проживала у всех на виду, как талантливая, известная художница. О другой — знал только один человек на свете, её муж, Павел.
***
Они поженились, когда им было чуть за двадцать. Оба – начинающие художники. Снимали небольшую квартирку, еле-еле сводили концы с концами. Но они были счастливы, так, как это бывает только в молодости. Трудностей для них не существовало. Самым главным в их жизни было творчество и любовь.
Мечтали о том, что когда-нибудь откроют собственную галерею, прославятся и станут возить свои персональные выставки по всему миру. Будущее казалось им трудным, но прекрасным. Роза работала иллюстратором в одном из книжных издательств и вела уроки в частной художественной школе. Она была невысокого мнения о своём таланте, ей просто очень нравилось рисовать.
Павел был вольным художником. Его дарование было настолько ярко выраженным, что ему пророчили блестящую художественную карьеру. Сразу после института его пригласили в один очень серьезный проект по росписи вновь построенного собора. Работа предстояла большая, интересная, но далеко от Москвы. Это не смутило супругов. Они прекрасно понимали, что такой шанс выпадает один на миллион, и с терпением переносили временную разлуку. Постоянно перезванивались, делились новостями и своими успехами. Так было до того дня, который разделил их жизнь на до и после.
Павел расписывал купол собора. Вечерело. Другие мастера уже разошлись по домам, а он хотел закончить лик Михаила Архангела. Чувствовал, что «идёт», и нельзя останавливаться. Когда лицо ангела проступило сквозь краску во всей своей силе и нереальной красоте, Павел залюбовался и довольно воскликнул: «Ай, да Пашка, ай да сукин сын!»
И тут ему показалось, что Михаил нахмурился, а откуда-то с хоров как-будто зашелестело: «Не достоин! Не достоин!»
«Чего это я не достоин?» – он посмотрел на Предводителя небесного воинства и ухмыльнулся. Язвительная улыбка зазмеилась на губах живописца: «Каким я тебя нарисую, таким ты и будешь!»
И тут он услышал звонок. Это была Роза. Павел потянулся к телефону, но сделал какое-то неловкое движение. Леса покачнулись, и он рухнул с многометровой высоты прямо на каменные плиты собора. Врачи сделали всё, что могли, но он так и остался инвалидом. Нижняя половина тела не двигалась.
Всё изменилось. Роза перевезла мужа на окраину Москвы, в домик его родителей. Отец был ещё жив, но очень слаб. Началась совсем другая жизнь. Женщина ухаживала за двумя беспомощными мужчинами и тянула на себе всё хозяйство. Павел замкнулся. Неделями молчал. Думал.
«Всё это мне за гордость. Недостоин я святые лики писать», – говорил он. Что конкретно случилось тогда в соборе, он жене так и не рассказал.
Со временем Павел снова начал творить, но категорически отказывался подписывать свои картины. А когда жена стала настаивать, то в углу его полотен появилось «Роза П.»
Сама она картин не писала. По-прежнему работала иллюстратором в издательстве и специализировалась на графике. Муж отказывался появляться на людях. Передвигался в инвалидной коляске и не выезжал никуда дальше собственного сада. Летом они с Розой добирались до реки, часами лежали на песке и купались. В такие моменты им было хорошо, как много лет назад.
***
Картины Розы П. были полны драматизма и такой духовной силы, что вызывали восторг у публики и пользовались большой популярностью. Их покупали галеристы, коллекционеры и просто любители прекрасного. Несколько картин ушли даже в музеи.
Все удивлялись скромности Розы, которая предпочитала уединение, а ведь могла бы блистать в богемной среде. Это окружало её ореолом таинственности. О муже-инвалиде не знал никто. А потом художница вдруг заявила своему галеристу, что картин больше не будет. Пошли слухи о её творческом кризисе.
На сороковой день, после того, как муж ушёл, Роза видела сон. Павел стоял среди яркого света, его обнимал Некто крылатый, и слышалась песнь нереальной красоты: «Аксиос! Аксиос! Аксиос!» (Достоин!)
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Изображения: Catherine Nolin (1), Kandinsky 2.1 (2), Александр Простев (3)
