Часть 1. Маргарита
Глава 1. Бармен
Андрей уже третий месяц работал барменом в одном из элитных баров делового квартала города. Вокруг – шикарные здания из стекла и бетона, офисы крупных компаний, дорогие апартаменты. Цены в баре кусались, поэтому публика была не из бедных. Офисный планктон обходил бар стороной, а вот топ-менеджеры любили здесь зависать, особенно по пятницам.
Среди посетителей встречались и женщины. Иногда они приходили одни и были расстроены. В бизнесе дамам приходится нелегко, не их поле. Чтобы бизнес-леди отошла от дел и вспомнила, что она обычная женщина, должно было пройти около часа и выпито не меньше трёх порций крепких напитков. В подпитии дамы любили вступать в разговоры с внимательным барменом.
– Вот ты мне скажи, – выпытывала одна, – чем я хуже их?
Кого «их» Андрей не знал, но догадывался. Вероятно, менеджеров-мужчин, которых продвигают, а её нет. Или которым выплатили квартальный бонус, в то время, как её обошли.
– У меня и образование, ум, опыт, а кто они? Без году неделя в компании, а уже… – и она описывала то, в чём виноваты эти выскочки.
Андрей в очередной раз убеждался, что для дам бизнес противопоказан. Не женское это дело. Гостьи, обиженные жёсткими законами рынка, вытряхивали своё недовольство. Освободив место для новых впечатлений, они начинали заинтересованно поглядывать на симпатичного бармена и задавать вопросы из серии: Почему он тратит свою жизнь, чтобы наливать другим? Не хотел ли что-то изменить? Есть ли девушка? – и тому подобное.
В разговоре, как правило, выяснялось, что сами они не замужем и не прочь проснуться у него на плече. Иногда клиентки становились так настойчивы, что дожидались закрытия бара, после чего в полном бесчувствии тащили его к себе домой.
Находясь в квартирах, где можно заблудиться, интерьер сверкает стеклом и металлом, а ноги утопают в коврах с нереально длинным ворсом, Андрей вспоминал свою съёмную однушку и говорил себе: «Я тоже хочу так жить».
Эти женщины были щедры, но ему не нужны были их широкие жесты. Он хотел сам стать хозяином такой женщины. Тогда у него будет всё. Другого пути наверх у него нет. Имея диплом провинциального вуза, он так и не устроился по специальности, потому что зарплаты, которую ему предлагали, едва хватало на аренду квартиры и макароны Доширак.
В город больших возможностей Андрей приехал не за этим. Нет, он не собирался становиться альфонсом. Просто хотел, как на лифте, подняться на уровень выше и осваивать новые просторы, прикладывая все имеющиеся таланты.
Барменом он работал временно, осматривался. Что-то нашёптывало ему, что всё ещё будет. Идея – найти среди посетительниц бара свою будущую жену – пришла к нему почти сразу. Он был молод, хорош собой и лишён романтических бредней. Как многие провинциалы, он хотел достойной и честной жизни, и ради неё был готов на небольшую сделку с собственной совестью – жениться по расчёту. Почему бы не полюбить ту, которая устраивает по всем основным параметрам?
И Андрей начал претворять своё намерение в жизнь. Когда он наливал очередной клиентке, то сразу отмечал признаки, приближавшие или отдалявшие его от намеченной цели. Поначалу задача казалась простой, но чем больше он наблюдал, тем больше понимал, что всё гораздо сложнее.
Дамы встречались с ним, даже по нескольку раз, но, когда он заговаривал о женитьбе, смеялись в лицо: «Ты же бармен! Как я тебя представлю? Меня же засмеют! У меня карьера».
***
Когда Маргарита появилась в баре, он подумал: «Вот бы мне такую женщину!».
Красивая, элегантное пальто, в ушах два крупных камня, похожих на сапфиры, безупречный маникюр. Она, не раздеваясь, словно зашла на минутку, заняла высокий барный стул. Все её движения были очень спокойны и изящны, без суеты. Она была сосредоточена и печальна, но без обычной озлобленности и вызова, характерных для обиженных бизнес-леди.
– Что будете пить? – привычно спросил он.
– Мартини с кампари, – ответила она, не глядя на него.
– Со льдом? – спросил он.
– Нет, – ему показалось, что она поёжилась. – Я замёрзла, на улице очень холодно.
Он кивнул.
– У вас неприятности? – спросил Андрей, делая ей коктейль.
Она удивлённо подняла на него глаза.
– Заметно?
– Да, немножко, – смущённо улыбнулся он.
Она помолчала, наблюдая за его движениями, и спросила:
– А вы местный психотерапевт?
– Что-то вроде того, – он опять улыбнулся.
– Тогда дайте что-нибудь покрепче, я расскажу.
Андрей налил ей коньяк и выжидательно посмотрел на неё. Она в несколько глотков осушила стакан и сказала:
– Сегодня я застала мужа с секретаршей. Понятия не имею, как быть дальше.
– Он вас видел?
– Да, конечно. Но я быстро ушла.
– Вы ожидали что-то подобное?
– Нет. Я была неподалёку и просто решила заглянуть. Обычно я так не делаю, но сегодня наша годовщина, шесть лет. Нахлынули романтические воспоминания. Хотела зайти, поболтать, пригласить поужинать. А всё оказалось банально и пошло.
Она пригубила коктейль и с горькой иронией спросила:
– Ну, что скажете, господин психотерапевт? Где выход?
– Не знаю. Надо подумать.
– Говорят, истина в вине, – улыбнулась она.
– Тогда я ещё налью?
– Пожалуй!
Спустя несколько минут у стойки появился мужчина. Андрей сразу понял, что это её муж. Это было видно по тому, как он смотрел на неё. Бармен привык давать имена постоянным клиентам, часто – по названиям напитков. Для этого сразу напросилось Шнапс. Было в нём что-то грубое и резкое.
– Маргарита, нам надо поговорить, – глухо сказал мужчина.
– О чём? – она не смотрела ему в лицо.
Андрей заметил, как она крепко сжала в руках стакан.
– Я виноват, но… – Шнапс посмотрел на бармена и сказал: – налей чего-нибудь!
«Жалко, нет шнапса», – подумал Андрей. Налил виски и точным движением подогнал стакан к краю стойки.
– Ты не мог бы отойти куда-нибудь? – с досадой спросил его нарушитель супружеской верности.
– Нет, – коротко ответил Андрей.
Это его стойка, и хозяин тут он. Его гостью зовут Маргарита, и она доверилась ему.
– Ладно, стой, мебель! – презрительно сказал Шнапс и обратился к жене: – Рита, что произошло, то произошло. Не изменишь. Пошли домой!
Она молчала. Он тяжёлым взглядом уставился на неё. Потом взял стакан и выпил до дна. Андрей наблюдал. В нём росло жгучее желание ударить непрошенного гостя по лицу.
– Пошли! – грубо рявкнул Шнапс и схватил жену за руку выше локтя.
Её лицо исказилось, она попыталась освободиться, но не могла, его пальцы держали её как железные клещи.
– Оставь её! – услышал Андрей свой голос.
Рита удивлённо посмотрела на бармена. Муж тоже.
– Что ты сказал? – заметно заводясь, спросил он.
– Вы слышали, – Андрей сам удивился своему спокойствию.
Двое мужчин по обе стороны стойки сцепились глазами.
– Да кто ты такой?! – заорал Шнапс.
Андрей вышел из-за стойки и подошёл к нему вплотную.
– Оставьте женщину в покое, иначе вас вынесут отсюда на носилках.
Шнапс замер с открытым ртом и оглянулся по сторонам. Было похоже, что публичный скандал ему не нужен. Отпустил жену и сказал:
– Пойдём отсюда по-хорошему!
Она посмотрела ему прямо в глаза, взяла свой стакан, отхлебнула и ответила:
– Я останусь.
Шнапс психанул, пнул пустой барный стул и заорал:
– Оставайся! Напивайся! Потом всё равно приползёшь.
Круто развернулся и пошёл к выходу.
– А платить кто будет? – крикнул ему вдогонку Андрей, словно делая контрольный выстрел.
Тот не оглянулся. Они остались вдвоём.
– А давайте я вам сделаю мой фирменный коктейль! – предложил Андрей.
– А давайте! – улыбнулась она сквозь слёзы, затопившие глаза.
Потом они пили и долго болтали ни о чём. Вспоминали какие-то анекдоты, старые шутки, комментировали песни, звучащие из динамика, рассказывали дурацкие истории из прошлого. Перед закрытием он спросил её:
– А куда вы сейчас пойдёте?
– Понятия не имею, – ответила она.
– Если хотите, можете переночевать у меня. Обещаю, приставать не буду. А завтра решите.
– Я уже решила. Завтра я поеду к отцу. Но сейчас, среди ночи, не хочу его беспокоить. Да и не выдержу я сегодня объяснений.
– Тогда ко мне? Только у меня квартира съемная, всё очень скромно. Вы, наверное, к такому не привыкли.
– Главное, что там нет его, – сказала Рита.
***
– Доброе утро! Выспалась?
– Ага, только кровать у тебя скрипит нещадно. Наверное, мы всех соседей перебудили.
– Ничего! Они привычные.
– Ах так! – Рита сердито насупила брови и двинула Андрея подушкой по голове.
– Как насчёт завтрака? – спросил он. – Я приготовлю.
– Хорошо. Мне яичницу или омлет. И кофе, большую чашку.
– Будет сделано! – он по-солдатски приложил руку к голове.
– К пустой голове руку не прикладывают, – засмеялась она.
***
Андрей возился на кухне и услышал Ритин голос, она говорила по телефону:
– Папа, я развожусь с Павлом.
В ответ отец начал что-то говорить.
– Папа, всё, что тебе надо знать, это то, что он меня предал. Пожалуйста, сделай так, чтобы он больше никогда не появлялся в моей жизни. И квартиру пусть к вечеру освободит.
Отец опять что-то ответил.
– Пока! – услышал Андрей и вышел из кухни.
– Всё в порядке? – спросил он.
– Да, отец всё решит.
– Странно. Твой муж вчера был таким самоуверенным. Мне показалось, что за тебя некому заступиться.
– Есть, – она довольно засмеялась. – А вёл себя так, потому что был уверен, что я прощу, что не смогу без него жить и приползу к нему вся в слезах и соплях.
Она остановилась, словно глядя внутрь себя. В этот момент Андрей понял, что всё рушится. Она любит другого.
– Знаешь, – задумчиво сказала она. – Так и было, но только до тех пор, пока я не увидела его со спущенными штанами. В один вмиг как отрезало. Бац! И нет. Гамма-нож. Не знала, что такое бывает.
У Андрея отлегло от сердца.
– А кто твой отец? – спросил он.
– Генерал в отставке, а сейчас президент строительного холдинга.
После завтрака она сказала:
– Спасибо! С меня ужин. Вечером приедешь мне?
– А квартиру он освободит? – спросил Андрей.
– Конечно, она же моя. А фирма отца. Так что останется без штанов. Ему не привыкать…
– Вообще-то я вечером работаю, – смутился Андрей и почему-то подумал, есть ли у неё дома ковёр с длинным ворсом.
– Тогда приезжай после работы! Приедешь? – спросила она.
– Приеду, – ответил он.
Глава 2. Отрицательный прогноз
В последние месяцы Рита была счастлива. Тяжёлый развод остался позади, а новые отношения радовали и вселяли надежду. Она понимала, что пора обсудить свои планы с отцом, но не решалась. Генеральская дочка побаивалась реакции своего отца. Он всегда смотрел на вещи рационально, а Ритин выбор не мог не вызвать у него критику.
В день рождения отца она вооружилась клетчатым кашемировым пледом в качестве подарка и поехала в его загородный дом. За весь вечер поговорить о главном она так и не решилась, но когда уже собралась уходить, отец сам начал разговор:
– Мне тут донесли, что у тебя новое увлечение.
Рита поняла, что атака началась, и решила сразу его обезоружить:
– Папа, мне кажется, я влюбилась, – смущённо сказала она.
Не так-то просто признаться в таком отцу, совсем недавно избавившему от неудачного брака и его последствий.
– В бармена из съёмной хрущёвки? – в его голосе послышалось пренебрежение.
Сердце Риты затопила обида за избранника.
– Ты и это знаешь? – горько усмехнулась она.
– Я даже заходил к нему выпить.
– Ну и как?
– Что тут скажешь? Человек на своём месте.
Поймав недовольный взгляд дочери, отец добавил:
– Дочка, это, конечно, твоё дело, но…
– Вот именно, моё, – нервно прервала она.
– В прошлый раз ты меня тоже не послушала. Результат мы оба знаем. Шесть лет брака – коту под хвост. А этот – молодой, голодный, хочет получше устроиться.
– Все мы, папа, хотим получше устроиться.
– И как далеко у вас зашло? – поинтересовался отец.
– Он сделал мне предложение. Сегодня хотел поехать со мной и просить у тебя моей руки, но я решила сначала с тобой поговорить.
– Маргарита, поверить не могу! Ты – красавица, дизайнер, умная. Неужели ты не могла найти себе подходящего человека? Может быть, не торопиться? Подождать…
– Папа, мне 33 года! Куда ещё ждать?
– А ему сколько? Двадцать шесть?
– Ну и что? Такая разница уже давно никого не пугает. А главное – он любит меня.
– Ещё бы ему тебя не любить! Придёт на всё готовое. Наверняка ещё и на работу попросишь устроить.
– Я как раз хотела с тобой об этом поговорить. У него есть диплом, он – экономист, правда, по специальности не работал.
– Экономист – это хорошо. Можно будет поставить для начала руководить отделом.
– Папочка, ура! – Рита вскочила и обняла отца. – Я была уверена, что ты не откажешь.
– А у меня выхода нет. Ты же всё равно сделаешь по-своему. Так хоть он будет под присмотром.
– Тогда мы приедем в следующие выходные. Ты не против?
– Приезжайте. Но я должен тебя предупредить. Я буду пристально за ним следить. Знай, мой прогноз отрицательный. Ничего у вас не получится. Поначалу он, конечно, будет стараться, причём вполне искренне.
– А потом?
– От него зависит. Если умный, продержится несколько лет. Будет примерным семьянином и рачителем семейного благополучия. Если нет, мы это очень скоро узнаем.
Рите стало неприятно. Особенно потому, что отец всегда оказывался прав. Ни разу за всю их жизнь он не ошибся в оценке чего-либо.
– Ты хочешь знать, что будет дальше? – спросил он и, не дожидаясь её ответа, продолжил: – В один прекрасный момент он решит, что сможет прожить и без тебя. Найдётся та, которая это будет ему усиленно внушать. Так всегда бывает… Всё-таки семь лет разницы – это немало.
Отец был безжалостен. Выражение его глаз было спокойное, а слова веские, он говорил без тени сомнения:
– Если наворует, то отколется раньше. Если нет, то – после моей смерти. Если родишь, ещё будет шанс. Но, как я понимаю, у тебя с этим проблемы. Любой мужик рано или поздно захочет наследника. Пойми, тебе придётся стариться без него.
– Папа, то, что ты говоришь, это так жестоко!
– Да, это так, но я хочу, чтобы ты сняла розовые очки. Пойми, всё это временно, лет на десять, если повезёт. Любишь – люби, но воспринимай это как приключение. Или как проект, оцени риски, возможные потери, а дальше живи, как хочешь.
– Проект? Ты шутишь? – Рита растерянно посмотрела на отца. – Неужели всё так плохо?
– Девочка, на войне и в бизнесе есть две вещи: стратегия и тактика. Знаешь, в чём их отличие?
– Стратегия – это что-то большое, долгосрочное. А тактика – попроще.
– Ничего подобного. Стратегия – это война на карте. Тактика – война на поле. Вот сидим мы с тобой, рассуждаем, строим планы, линию поведения. Это всё стратегия.
– А тактика?
– А тактика, когда ты начинаешь эти планы внедрять, вступаешь в контакт с неприятелем. Мы думали, гадали, а он бац! – и повёл себя совсем не так, как мы ожидали. Или ситуация изменилась. Вот и начинается тактика.
– Но Андрей не неприятель, – растерянно сказала Рита.
– Доченька, мы никогда не знаем, кто будет приятелем, а кто – неприятелем. В жизни случаются разные вещи, иногда очень странные. Здоровый превращается в больного, богатый в бедного, а дурак иногда оказывается мудрее умного. А там, где действует любовь – вообще полный абсурд.
– Значит, я могу надеяться на чудо?
– Как говорят, надежда умирает последней, – отец улыбнулся и обнял дочь. – Поживём, увидим.
– Значит, мы можем приехать в следующие выходные?
– Приезжайте, конечно! Когда я мог тебе в чём-то отказать?
Выезжая со двора, Рита вспомнила разговор с отцом о любви, который состоялся, когда она была ещё девочкой. Тогда он сказал: «Любить – это всегда риск».
«Рискну», – подумала она и переключила скорость.
Глава 3. Испытательный срок
Первый день на новой работе – это всегда стресс. Андрею пришлось пережить стресс в квадрате, даже в кубе. Первым отягчающим фактором было то, что его назначили на должность, которой раньше не существовало, а именно – начальником вновь созданного отдела по мониторингу инвестиционных проектов. При этом у Андрея не было никакого опыта в строительстве, а об инвестиционном проектировании он знал только из лекций в институте, да и то забыл сразу после экзамена.
Второе обстоятельство касалось состава отдела. Ему в подчинение выделили трёх женщин. Две из них уже какое-то время работали в компании и имели опыт, а третья была принята на испытательный срок и знала не больше Андрея, хотя и закончила строительный институт.
Самым неудобным для человека, собирающегося в скором времени жениться, было то, что все три дамы были безупречно красивы и не замужем, а стало быть – в активном поиске. Их новоиспечённый начальник узнал об этом в самом начале первого дня. Директор по персоналу, юморной мужчина, предупредил его:
– Вам придётся непросто. Коллектив у вас молодой, незамужний, но вы держитесь!
Уже на первой неделе работы Андрей понял, что его старший коллега имел ввиду. Все три дамы смотрели на него влюблёнными глазами и беспрекословно выполняли все его поручения. Чтобы отвратить от ненужных мечтаний, Андрей загрузил их работой по полной. Одной поручил разработать формы для мониторинга, второй – провести анализ финансирования инвестиционных проектов, третьей – написать письма всем руководителям проектов холдинга о введении мониторинга и о санкциях за непредоставление информации.
Постепенно работа закрутилась. Андрей, изучив интернетные статьи по инвестиционному проектированию, перешёл к практике: стал ежедневно встречаться с руководителями проектов и ходить вместе с ними по объектам. К концу месяца он уже имел представление о том, как идёт реализация основных проектов, и начал верить, что всё будет хорошо.
До свадьбы оставалось ещё два месяца. На таком сроке настоял будущий тесть. Когда Андрей приехал к нему просить руки Маргариты, бывший генерал, ныне – президент строительного холдинга, похлопал его по плечу и сказал:
– Предлагаю тебе место начальника отдела. Свадьбу устроим через три месяца. Хочу, чтобы вы с Ритой ещё раз подумали. Что-то вроде испытательного срока. Надеюсь, ты не против?
– Хорошо, – ответил Андрей. – Три месяца – так три месяца. Не проблема. Я в своих чувствах уверен.
Он действительно был уверен. О такой жене, как Рита, можно было только мечтать. Умная, красивая, влюблённая, из хорошей семьи. Что ещё нужно провинциалу, приехавшему строить жизнь в большом городе?
Второй месяц на новой работе прошёл неплохо, но женское внимание стало напрягать Андрея. Он заметил, что дамы начали носить более откровенные наряды, задавать ему вопросы о личной жизни, намекать, что не против провести с ним время вне работы.
Последний гвоздь в гроб терпения начальника забила младшая из сотрудниц, Ксения. В свой день рождения она сняла жакет и фланировала перед носом начальника в декольте, а потом улучила момент, когда он был в курилке, и обратилась к нему с нескромным предложением.
– Андрей Сергеевич, я приглашаю вас сегодня к себе домой на день рождения.
При этом её глаза говорили, что вряд ли будут другие гости. Начальник от неожиданности растерялся.
– Что вы пьёте? – не теряя времени, продолжала она. – Крепкие напитки или вино?
О том, что Андрей раньше работал барменом, среди сотрудников не знал никто, по крайней мере, он никогда не слышал никаких рассуждений на эту тему.
– Американо, – ответил он и тут же подумал, что Ксюша понятия не имеет о существовании такого коктейля.
– Кофе? – удивилась девушка. – Неужели вы трезвенник?!
– Ага, и язвенник, – грозно, но язвительно ответил он.
Андрей посмотрел на её открытые плечи (какие плечи!), на призывный, обволакивающий взгляд, на губы, влажные от нанесённого блеска, и жёстко сказал:
– Ксения Анатольевна, прошу вас никогда не появляться на работе в таком виде! Ещё раз увижу на вас декольте, мини или яркий макияж, уволю! И прекратите ваши заигрывания, я этого не потерплю!
Девушка растерялась. В глазах появились слёзы, а потом злость.
– Меня и так из-за вас уволят! Думаете, ухватили золотую рыбку за хвост, и она будет исполнять все ваши желания? И не надейтесь! Её папаша против вашего брака!
Андрей замер. То, что он скоро женится на дочери президента холдинга, держалось в секрете. Он попросил об этом, чтобы его назначение не восприняли в штыки, и не было лишних разговоров. Он хотел сначала показать, что сам чего-то стоит.
– Откуда тебе это известно? – спросил он, начиная догадываться о неприятной правде. – Это Он велел меня соблазнить?
– Он дал мне три месяца испытательного срока.
Ксения вытерла слёзы и вышла из курилки. Андрей был потрясён. Набрал номер своего работодателя и, после приветствия, спросил:
– Альберт Петрович, я могу приехать? Нам надо поговорить.
– Приезжай! – ответил голос человека, находившегося за тридцать километров.
Уже несколько лет отставной генерал руководил бизнесом из загородного дома. Он любил шутить: «Хороший начальник тот, о котором все знают, но которого никто не видит, а работа идёт, как надо».
Андрей добрался до дома будущего тестя ближе к вечеру. Ворота открыл охранник и вежливо пропустил его внутрь.
Альберт Петрович сидел в глубоком кресле и поднялся при появлении гостя.
– Рад видеть! – сказал он и протянул руку. – Что-то случилось?
Андрей сухо пожал её и сел на диван, напротив кресла хозяина.
– Случилось, – угрюмо ответил он.
Пока Андрей ехал, негодование улеглось, и он не знал, как лучше начать разговор. Обострять отношения не хотелось, но ситуацию надо было как-то разрешить.
– Зачем вы приставили ко мне Ксению? – спросил Андрей, стараясь не смотреть хозяину в глаза.
– Вот профурсетка! Неужели проболталась?!
– Вы не ответили, – глухо сказал Андрей.
– Ты что, обиделся? – старый генерал пытался отшутиться, но понял, что не удастся. – Ладно, не злись! Это было что-то вроде проверки боем. Знаешь, у китайцев есть стратагема, называется «Красавица»…
– Знаю, я понял, – прервал его Андрей, и генерал удивлённо поднял брови. – Я спрашиваю не об этом. Зачем вы сделали это с нами: со мной, с Маргаритой? Зачем вы хотите разрушить наши отношения?
Хозяин помрачнел. Не очень-то приятно, когда тебя отчитывает юнец, к тому же, младший по званию. Оправдываться и извиняться было не в его правилах.
– А ты думал, что я отдам свою дочь без всякой проверки первому встречному бармену? У неё муж был с понятиями и то оказался козлом. А тебя я вообще не знаю.
– Вы специально подобрали в мой отдел незамужних, красивых женщин? Блондинка, брюнетка, рыжая – на любой вкус. А я-то, дурак, понять не мог.
– Ты не горячись! Лучше согласись, хорошая же идея!
– Слов нет, – раздражённо буркнул Андрей.
– Ну и как? Эта Ксюша старалась?
– Аж из декольте выпрыгивала. Мне вот интересно, жалко у неё не спросил. Какие доказательства неверности она должна была представить?
– Да никаких. Я ей сказал: главная задача – завоевать начальника, если справишься, останешься работать, нет – до свидания!
– Я вот думаю, – медленно начал Андрей, – бывший генерал, глава холдинга, уважаемый человек, использует в своих целях девчонку-провинциалку, которая отчаянно нуждается в работе. Это как? По понятиям?
– Некрасиво, согласен, – ответил Альберт Петрович. – Но она не так невинна, как тебе кажется. Ты думаешь, где я её нашёл?
Хозяин прищурился и подождал, но увидев, что гость не пытается выдвигать версии, сказал:
– Сюда пришла, сама, как массажистка. Пока делала мне массаж стоп, призналась, что у неё диплом строительного института.
Андрей удивлённо посмотрел на будущего тестя.
– Да, – сказал хозяин, – ты не ослышался. – Она специально устроилась в массажный салон, чтобы подобраться ко мне и попасть в наш холдинг. Так что не надо тут молнии метать! Многое я в жизни видел, чего только люди не делают, чтобы забраться повыше… Завтра распоряжусь, чтобы её уволили, как не прошедшую испытательный срок.
– Не надо, она хорошо работает, со всеми руководителями проектов контакты наладила. У меня к ней претензий нет.
– Налаживать контакты она может! Но держать её нельзя, много знает.
– Скажу, чтобы молчала, под страхом увольнения. Она понятливая.
– Как знаешь! Дело твоё, – согласился будущий тесть. – Ты не сердись! К тому же у тебя у самого рыльце в пушку.
– Это ещё почему? – вскинулся Андрей.
– Если бы ты на неё не реагировал, она бы к тебе не полезла. Я её предупредил, что активные действия только, если уверена в победе.
– Вы же знаете китайскую мудрость, – сказал Андрей. – Не все приказы императора надо выполнять. Она вас не послушала, видимо, очень хотела пройти испытательный срок.
– Я же говорю: профурсетка! Гони ты её!
– Оставим её в покое. Давайте о нас поговорим, – Андрей сделал паузу. – Как насчёт меня? Я прошёл испытательный срок? Мы можем подавать заявление?
Хозяин усмехнулся:
– Прошёл, – и добавил. – Андрей, сделал бы ты мне коктейль Джеймса Бонда. Всё, что надо – там, – и он махнул в сторону винного бара в виде бочки, примостившейся в углу.
Андрей поднялся и подумал: «Для него я всё ещё бармен».
Глава 4. Плохое распределение
Отставной генерал, ныне – президент строительного холдинга, сидел в мягком кресле в своём загородном доме и думал о приближающейся свадьбе дочери. Ему не слишком нравился жених. Провинциал, на несколько лет моложе её, тёмная лошадка. Но повлиять на события будущий тесть уже не мог, да и не хотел, потому что не знал, что лучше для дочери: одиночество или временный брак.
В том, что он временный, бывший генерал не сомневался, но всё же дал согласие. В конце концов, кто он такой, чтобы распоряжаться судьбой дочери? Раз она решила, пусть так и будет.
Альберт Петрович заказал для дочери шикарное платье, хотел, чтобы она надела его в день свадьбы. Оно было голубое, из натуральной шёлковой тафты с мерцающим благородным блеском. Когда платье привезли он долго смотрел на него, силясь поймать какую-то мысль. И наконец понял, что оно очень похоже на то, в котором он впервые увидел свою будущую жену Алину.
Это было в Доме офицеров на вечере по случаю 9 мая, тридцать четыре года назад. Он приехал в отпуск с твёрдым намерением вернуться с женой. Жить в гарнизоне одному было тоскливо. Офицеры тогда были в большой моде, и при желании найти невесту можно было очень быстро.
Алина тогда заканчивала нефтяной институт. Она была легкая и весёлая. Её юное цветение омрачало только одно обстоятельство – распределение в Нарьян-Мар. На вечер в Дом офицеров она попала случайно, с подругами. Настойчивое внимание старшего лейтенанта она восприняла сначала с удивлением, но поразмыслив и прикинув возможные последствия, успокоилась.
Когда Альберт пошёл её провожать, она поделилась с ним своим главным горем.
– Не хочу ехать Нарьян-Мар! – жаловалась она. – Там холодно, тундра, болота, полгода – непроходимые дороги, можно выбраться только на вертолёте. Солнце не видно месяцами.
– Почему же у тебя такое распределение? – спросил Альберт. – Плохо училась?
– Я вообще не знаю, зачем в этот институт пошла. Мне надо было стать портнихой и работать в ателье. Смотри, какое я себе платье сшила из тафты!
Платье на ней, действительно, было прекрасное, почти такое же, как сейчас висело перед отставным генералом, только ткань раньше была попроще.
Тогда он сказал ей:
– Не хочешь на север, поезжай со мной на юг.
– В смысле? – не поняла она.
– Выходи за меня замуж!
Из отпуска он приехал в гарнизон с молодой женой. Особой любви между супругами не было, всё случилось слишком быстро. С обеих сторон этот брак был скорее по расчёту, а точнее – следствием обстоятельств непреодолимой силы: тоски по женскому теплу и вечного страха холода.
Не прошло и года, как родилась дочь, которую назвали Маргаритой, в честь романа, который только-только входил в моду. Жили дружно, временами трудно, меняли места проживания в соответствии с новыми назначениями супруга.
Когда Рита заканчивала школу, Альберт Петрович был уже полковником. На семейном совете решили, что она поедет поступать в институт лёгкой промышленности, а Алина будет её сопровождать. Если всё будет хорошо, то мать устроит её в общежитие и вернётся.
Экзамены Рита сдала успешно и прошла по конкурсу. Но в общежитие заселяться не стала, помешала мать. Она позвонила мужу и сказала, что условия там ужасные, и они снимут квартиру. На первое время Алина решила остаться. Большой город полон соблазнов, надо было присмотреть за дочкой. Попросила мужа выслать осенние вещи.
Ещё через пару месяцев позвонила и сказала, что надо ещё задержаться, проследить, как Рита сдаст первую сессию. К тому же Алина нашла работу в небольшом ателье.
Когда Альберт упаковывал зимние вещи жены, то почему-то понял, что она уже не вернётся. Настаивать на скором возвращении он не стал, так как получил назначение в такое место, где женщинам не место. «Пусть поживут в комфорте, – думал он, – так мне будет спокойнее».
Когда Рита была на пятом курсе, мать увлеклась каким-то дизайнером-прибалтом, приезжавшим на показ моды. Он пригласил её работать к себе, и она уехала в западном направлении. В то время жить за границей было пределом мечтаний многих.
Заканчивала Рита институт уже одна. Отъезд матери она восприняла болезненно, а её поступок расценила как предательство. Но со временем всё же нашла ей оправдания, и отношения восстановились. Временами они ездили друг к другу в гости.
В последний раз Алина приезжала на свадьбу дочери шесть лет назад, когда Рита выходила замуж в первый раз. Тогда Альберт уже был генералом. Алина шутила:
– Вот и я стала генеральшей.
Но не осталась, уехала. Развод они так и не оформили. Никому из двоих он был не нужен. И вот совсем скоро им предстояло встретиться по случаю свадьбы дочери.
«Какой будет эта встреча? – думал отставной генерал, глядя на голубое, вечернее платье. – Может быть, скажет, что хочет вернуться?»
Глава 5. Свадебный генерал
Альберт Петрович принимал гостью в своём загородном доме. Это была его жена Алина, которую он не видел уже несколько лет. Выглядела она превосходно, гораздо моложе своих ровесниц. Она всегда была красавицей, и прошедшие годы её не испортили.
Событие, которое свело их вновь, – свадьба дочери, запланированная на ближайшие выходные. Оба чувствовали, что их встреча будет иметь последствия, но какие именно, они пока не знали. Когда-то эти двое были одним целым, но жизнь развела их по разным странам. Алина жила в Прибалтике. Формально они всё ещё были женаты, но такое положение было неправильным, и оба понимали, что надо что-то решать.
Разговор о главном никто из них не торопился заводить. Они обсудили предстоящее торжество, гостей, подарки, жениха, а потом потихоньку стали прощупывать почву для выяснения отношений.
– Не думаешь возвращаться в Россию? – наконец спросил муж.
– Думаю, – ответила жена, – но у меня сейчас плохо с деньгами. Трудно будет здесь всё заново начинать. Ты, как я слышала, президент холдинга…
В этих словах Альберту Петровичу почудился намёк.
– Я так понимаю, ты рассматриваешь два варианта, – усмехнувшись, сказал он. – Первый – вернуться ко мне и пользоваться благами моего статуса. Второй – развестись и получить свою долю. Я прав?
– Разве ты можешь быть неправ? – тоже усмехнулась Алина. – Ты же всегда меня понимал.
В её голосе слышались обида и вызов одновременно:
– Так какой вариант мне выбрать? – спросила она.
– Какой хочешь, – ответил он. – Выбор есть. Но ты знаешь не все вводные. Есть детали, которые нужны, чтобы принять правильное решение.
– У тебя кто-то есть? – спросила жена.
– Нет, никого у меня нет. Ты же видишь, постарел, ноги стали побаливать, того и гляди трость понадобится.
– Тогда в чём дело?
– В том, что, кроме этого дома, у меня ничего нет.
– Как это нет? – удивилась Алина. – А холдинг? Обанкротился?
– Да нет, с холдингом всё более-менее в порядке, хотя не без проблем. Дело в другом: он мне не принадлежит. Я – только президент на зарплате, владеют им совсем другие люди.
Алина опять усмехнулась.
– Что-то подобное я подозревала. Никак не могла понять, откуда у тебя деньги на бизнес. Ты всегда был честным воякой, не верила, что ты себе изменил. Кто владельцы?
– Мои друзья, охотились вместе. Им нельзя лишний раз светиться. Меня поставили как авторитетного человека, имеющего связи в силовых структурах. Бизнесом, конечно, руковожу, но всё меньше. Подобрал хороших специалистов, все на своих местах делают своё дело. За мной – стратегические решения и контроль.
– А хозяева не вмешиваются?
– Их интересует только прибыль, больше ничего.
– Понятно, – вздохнула Алина. – Значит, ты – свадебный генерал.
– Ну, не совсем. Основные решения всё-таки я принимаю.
Он помолчал и добавил:
– Имей в виду, всё, что я имею – этот дом и зарплата, которая уходит на его содержание, хороший коньяк, массаж и подарки дочери. Плюс – ипотеку плачу по её квартире.
– Да, не густо, – улыбнулась беглая жена. – А я то размечталась: разведусь, чемодан денег получу.
– Делить нам с тобой нечего, – сказал Альберт Петрович. – Об этом доме даже не думай, я в нём умру. Шансов отсудить его – у тебя нет, куплен после того, как ты сбежала. Хочешь остаться – милости просим! Нет – скатертью дорога! Хочешь развода – пожалуйста! Но дочери пока не говори, не хочется омрачать ей праздник. Думай, время есть.
– Да, трудное решение, – Алина сделала озабоченное лицо.
– Не грусти! В 55 лет жизнь только начинается. И ещё, я принял решение, что с Нового Года ухожу на покой. Устал, пенсии на жизнь хватит. Уже сказал друзьям, чтобы искали нового президента. Кстати, они будут на свадьбе, познакомишься.
– Чиновники?
– Да, госслужащие. Депутат есть, и один министр, правда, не федеральный.
– Значит, с Нового Года ты превратишься в обычного старика, который доживает в полном одиночестве свою славную жизнь?
Алина вытащила из сумочки губную помаду и стала демонстративно красить губы, давая понять, что собралась уходить. Альберт Петрович хотел сказать что-нибудь едкое, но услышал:
– А старуха тебе нужна?
Он не понял. Алина посмотрела ему прямо в глаза и спросила:
– Так ты возьмёшь меня обратно?
– Шутишь? – растерялся он.
– Нет. Я хочу остаться. У тебя ведь больше не будет денег на массаж. Кто-то должен позаботиться о твоём здоровье.
Хитрый стратег, умеющий предсказывать на много шагов вперед, удивился.
– Ты останешься со мной? Это правда?
– Останусь, если разрешишь.
Алина поднялась с места и села рядом с ним. Положила голову ему на плечо.
– Какой у тебя размер? – спросил он.
– Размер чего? – не поняла Алина.
– Платья.
– Сорок шестой, как и прежде.
– Хорошо, – ответил Альберт Петрович. – У меня есть для тебя платье, почти такое, как было на тебе в тот день, когда мы познакомились. Голубое, из тафты. Я хочу, чтобы ты его надела на Ритину свадьбу.
– Хорошо, – сказала она. – Как скажешь.
Он обнял её за плечи и сказал:
– Знаешь, что главное в женщине? – и, увидев в её глазах немой вопрос, ответил: – Послушание. Если бы ты была послушной, нам не пришлось бы переживать все эти годы друг без друга.
Потом они пили кофе, и жена спросила:
– А Рита знает, о том, что ты решил уйти?
– Нет, я ей пока не говорил.
– А она сможет сама платить ипотеку?
– Да, мы с ней это обсуждали.
– А ты не думал, как воспримет такие новости её будущий муж? И вообще, он знает, что не ты – хозяин холдинга?
– Не знает. Вот и увидим, что он за человек.
– А тебе не кажется, что это жестоко, прежде всего, по отношению к Рите? Лучше ей узнать о любимом человеке до свадьбы, а не после.
Он знал, что она права.
– Хорошо, я позвоню ей, пусть ему расскажет. Наверное, так будет лучше.
Глава 6. Слабые сигналы, сильные изменения
Когда женщина влюблена, она часто утрачивает способность логически мыслить, так концентрируется на чувствах, что совершенно забывает о практической стороне жизни.
В первое утро их любви, когда Рита сказала Андрею: «моя квартира» и «компания отца», – она вовсе не имела в виду право собственности. Сказала это так, как говорят: мой город, моя улица, мой дом. Моё – то, к чему ты прикипел, что считаешь своим не потому, что владеешь, а потому, что это составляет часть твоей жизни, а, значит, и тебя самого.
Звонок отца спустил её с небес на землю. Он потребовал рассказать будущему мужу об их действительном финансовом положении, что он – всего лишь наёмный работник, а её квартира – в ипотеке, и за неё ещё надо платить несколько лет, отрывая деньги от семейного бюджета.
Рита поняла, что невольно ввела Андрея в заблуждение. В последние три месяца она была слишком легкомысленна, словно пребывала на розовом облаке внезапно налетевшей любви. Что за инфантилизм в таком серьёзном вопросе, как брак? А если он видит в ней выгодную невесту, и именно это повлияло на его предложение?
«Отец прав, я должна рассказать Андрею, какова ситуация на самом деле. Но сначала мне нужно забрать его свадебный костюм», – решила Рита и поехала в ателье.
На душе становилось всё тревожнее. Что получит Андрей от этого брака? Женщину на семь лет старше, имеющую нестабильную работу дизайнера и зарплату, половина которой будет уходить на ипотечные платежи.
«Ещё неизвестно, смогу ли я родить, – подумала Рита. – Какая же я дура!»
Она приехала в ателье и почти не слушала портного, который объяснял, какие изменения внёс после последней примерки.
«Наденет ли его Андрей? – думала Рита, глядя на костюм. – А что, если свадьба не состоится? Что если, узнав обо всём, он не захочет жениться?
– Скажите, а можем ли мы отказаться от костюма? – спросила она.
– Вас что-то не устраивает? – заволновался портной.
– Нет, но у нас могут измениться обстоятельства.
– Если нужна отсрочка платежа, то мы всё уладим, – заверил он.
– Дело не в деньгах, – ответила Рита.
– В таком случае, ваш аванс будет удержан до тех пор, пока костюм не будет реализован, но неустойку всё равно придётся заплатить.
– Хорошо, я поняла, – сказала она. – Сегодня забирать не буду, а завтра будет видно. В любом случае я позвоню.
Она попрощалась и вышла на улицу. Ей нужно поговорить с Андреем, как можно скорее. Набрала номер телефона, когда он ответил, сказала:
– Андрей, нам надо встретиться.
– Извини, мне сейчас некогда, совещание провожу.
– Я жду тебя в твоём баре. Как закончишь, приходи! Это очень важно, – сказала она.
В баре она устроилась за столиком в углу и заказала кофе. Через полчаса Андрей появился.
– Привет! Что за срочность?
– Привет! – она посмотрела на его встревоженное лицо. – Я должна сказать тебе что-то важное.
– Ну говори, не томи! Ты беременна? – спросил он и улыбнулся.
Этот вопрос, а особенно его выражение лица, уязвили её. Значит, он думает о ребёнке и будет задавать этот вопрос не раз. Что она будет отвечать? «Пока нет» – так, как отвечала первому мужу на протяжении шести лет?
Она отхлебнула кофе и сказала:
– Нет, дело в другом. Возможно, у тебя сложилось неверное впечатление, – она сделала паузу. – Я сама виновата, не придала этому значения, а сейчас понимаю, что это важно.
Он выжидательно посмотрел на неё и начал заметно волноваться.
– Мой отец не является владельцем холдинга, он – только президент, наёмный менеджер. Кроме того, он принял решение с Нового Года уйти на пенсию. Ты знаешь, он – военный пенсионер. В последнее время у него не очень хорошо со здоровьем, и он устал.
– То есть как не владелец? Какая пенсия? – было видно, что Андрей потрясён и еле сдерживается. – Это очередная проверка?
– Какая проверка? – не поняла Рита.
– Сначала он подсунул мне девицу. Сейчас опять начал мутить. Все считают его хозяином. Что за дурь? Ты тоже стала играть в его игры?
Андрей разозлился. Рита не поняла, о какой девице идёт речь, но уточнять не стала.
– Это всё правда, – сказала она. – Папу просто попросили друзья, сами не могут заниматься бизнесом. Но ведь ты женишься на мне не потому, что он…
Андрей закрыл лицо руками. Картина, которую заботливо нарисовало его воображение, рушилась на глазах. Не стать ему топ-менеджером и владельцем бизнеса. Если старик уйдёт – не факт, что оставят даже начальником отдела. Новая метла метёт по-новому. Всё кончено! Конец мечтам и розовым фантазиям. Как глупо!
Рита видела, что происходит с Андреем, и всё поняла.
– Прости! – сказала она. – Я не хотела…
– Это ты меня извини, что не сдержался, – ответил он. – Просто, знаешь, я тут размечтался: карьера, деньги. Но так даже лучше, никто не скажет, что я женился ради выгоды… Кстати, ты костюм забрала?
– Нет.
– Ну и хорошо! Давай подешевле купим, в магазине.
– Ну уж нет! – улыбнулась Рита. – Мой жених достоин только самого лучшего!
«Как-то двусмысленно прозвучало – подумала она, но на сердце полегчало. – Неужели, он меня всё-таки любит?»
– Слушай, а может, мне опять сюда вернуться? – сказал Андрей и кивнул на стойку бара, за которой простоял несколько месяцев. – Я здесь больше заработаю.
– А для чего ты институт заканчивал? Чтобы за стойкой стоять? – улыбнулась она.
– Ладно. Ты права. Буду пока трудиться на ниве инвестиционного проектирования. Кстати, у меня скоро встреча с директором по развитию. Хочу поговорить по одному проекту. Если его не закрыть, пойдут большие убытки.
Андрей пытался вырулить из создавшейся ситуации, но у него получалось криво.
Когда они одевались у гардероба, он что-то стал проверять в телефоне и впервые не подал ей пальто. «Расстроился», – подумала Рита.
На выходе он не придержал ей дверь. «Торопится», – решила она.
– Ладно, ты поезжай, а я побежал, – сказал он. – У меня встреча. А костюм сегодня забери! – кинул он на прощанье, небрежно поцеловал её в висок и направился с сторону офиса.
Этот холодный, мимолётный поцелуй был последней каплей. В Ритином мозгу зазвучал голос отца: «Управляй по слабым сигналам! Они – всегда залог сильных изменений».
– Андрей! – окликнула она, и он обернулся. – Ничего не получится!
– Чего не получится? – недоумённо спросил он.
– Я не могу выйти за тебя замуж.
– Почему?
– Я не уверена. Давай перенесём свадьбу до весны.
– Ты, правда, этого хочешь? – спросил он.
– Да, – решительно ответила она.
– Хорошо, пусть так и будет, – ответил он, и она не удивилась.
Андрей махнул на прощанье рукой и побежал прочь. Рита постояла, подумала и вернулась в бар. Не раздеваясь, подошла к стойке и забралась на высокий стул.
– Коктейль «Американо», – сказала она бармену.
Наблюдая за его ловкими движениями, она вспомнила тот самый день, когда впервые увидела Андрея за этой стойкой. Глаза наполнились слезами.
– У вас что-то случилось? – заботливо спросил бармен.
– Нет, у меня всё прекрасно! – ответила она и улыбнулась.
Часть 2. Дневник Маргариты
Глава 1. Лифт, идущий вниз
– Вы были сегодня великолепны, – услышала я.
Очнулась от раздумий и удивлённо посмотрела на мужчину, стоящего в лифте напротив меня.
– Вы были на презентации моей книги? – спросила я.
– Да. Скажу больше, я пришёл туда ради вас.
Я недоумённо подняла брови, но ничего не сказала.
– Может показаться странным, что я выбрал такое место для начала разговора, но боюсь, что вы сейчас упорхнёте, и у меня не будет другой возможности.
Я не понимала, чего он хочет.
– Возможности для чего?
– Чтобы сделать вам предложение.
Мне стало жутковато. Тесный лифт. Незнакомый мужчина. Уставшее, немолодое лицо. Странный разговор. Я не знала, что говорить. Мне хотелось одного, чтобы лифт побыстрее остановился, и двери открылись.
– Я понимаю, что мои слова звучат непривычно, – сказал он. – Вероятно, я не очень похож на тех, кто вам обычно делает предложения, но у меня – особый случай.
– Сегодня во время презентации мне прислали записку, – сказала я, вытащила из сумочки свёрнутый лист бумаги и протянула мужчине. – Это вы писали?
– Да, – ответил он. – Хотел вас как-то подготовить к нашему разговору.
Он развернул листок и прочитал вслух:
– Я хочу, чтобы вы написали книгу о том, как я буду умирать.
Двери лифта открылись.
– Боюсь, я не могу быть Вам полезной, – сказала я. – Попробуйте найти кого-то другого.
Мы вышли из лифта.
– Вы не уделите мне несколько минут? – попросил он и указал на кресла в лобби-баре. – Мне хотелось бы Вам всё объяснить.
Я решила быть вежливой, поэтому кивнула и пошла в указанном направлении. Мы устроились в мягких кожаных креслах. Перед нами мгновенно вырос официант.
– Что будете пить? – спросил мой собеседник.
– Кофе, пожалуйста.
После презентации я чувствовала себя опустошённой, мне нужно было пополнить энергию.
– Меня зовут Артур, – представился он. – Мне бы хотелось, чтобы вы написали книгу о моей жизни, и особенно, о моей смерти. Мне кажется, мой уход будет самым важным из того, что мне отпущено на земле.
– Вы думаете у меня хватит на это сил? – спросила я.
– Какой интересный вопрос! – усмехнулся он. – Вы не сомневаетесь, хватит ли таланта, а говорите о силах.
Я оставила без внимания его комментарий и спросила:
– Как вы узнали обо мне? Я не слишком знаменита. Честно говоря, этот роман – моя первая попытка.
– Случайно. Живу в этом отеле. На днях увидел баннер с рекламой презентации. На нём был портрет. Меня заинтересовало ваше лицо, красивое и грустное одновременно. Купил экземпляр книги и прочитал.
– Ну и как?
– Вы там описали уход из жизни своего героя. Я понял, что мне нужны именно вы, а я – вам.
– Почему вы считаете, что кому-то будет интересно читать про ваш уход? – спросила я.
– Я так не считаю, – усмехнулся он. – Просто хочу, чтобы вы научились об этом писать.
– Так вам не понравился мой роман?
– Вы умеете писать про жизнь, но про то, как она уходит, – не умеете.
– Какое дело вам до того, что я умею, а что нет? Мало ли бездарных писателей? По профессии я, вообще, дизайнер… Почему вы решили поучить именно меня?
– Вы мне понравились. Очень. Мне хотелось бы, чтобы вы не зря прожили свою жизнь.
– А сейчас, по-вашему, я живу зря.
– Не берусь этого утверждать, но живой опыт вам не помешает. Я увидел в вас очень много уныния. Красота, облечённая в уныние, – это противоестественно. Вы должны быть счастливы.
В чём-то он был прав. В последние годы меня, действительно, одолевало уныние. И чем дальше, тем больше. Ощущение, что жизнь не удалась, отсутствие смыслов, а главное – любви. Но может ли в этом помочь переживание чужого конца? Сомневаюсь.
– Вы больны? – спросила я.
– Да, но не бойтесь! Мой уход будет безболезненным. То, что выросло у меня в голове, постепенно сдавит и отключит важные жизненные центры. Я не буду переживать особых физических страданий. Просто перестану двигаться, видеть, говорить и дышать.
– Вы хотите, чтобы я описала всю вашу жизнь или только уход?
– Мне это не так важно. Главное – чтобы вы были со мной до последней минуты и держали за руку, когда я буду уходить.
– В таком случае не проще ли нанять сиделку?
– Я хочу, чтобы вы написали книгу.
– И какова будет её судьба?
– Об этом можете не волноваться. Я сам найду издательство и обо всём позабочусь. Ваш гонорар составит сто тысяч в европейской валюте.
– Довольно щедро, даже за такую работу, – заметила я.
– Есть условие. Вы будете сопровождать меня повсюду, куда бы я не поехал. Разумеется, все расходы за мой счёт. Вам нужно будет только слушать меня и писать. Гарантирую везде отдельные апартаменты и неприкосновенность. Формально вы будете моим секретарём.
Я не знала, что говорить, и молчала. Он продолжал:
– Я не требую, чтобы ваш текст в точности соответствовал тому, что я буду рассказывать. Автор – вы, и вам решать, каково будет произведение и какого объема. Согласен даже на сборник афоризмов, – он улыбнулся.
Потом добавил:
– Я не тороплю вас с ответом, – сказал он. – Я пробуду здесь ещё неделю, а потом отправлюсь в Венецию. Надеюсь, мы полетим вместе.
Не понимаю, что происходило у меня внутри. Почему я всё ещё слушала его?
Мы допили наш кофе.
– Вот моя визитка, – сказал он и протянул мне карточку.
Я взяла её, не глядя, положила в сумочку и сказала:
– Я ничего не обещаю.
В тот миг я была уверена, что не буду писать эту книгу. Погружаться вместе с ним шаг за шагом в его конец я не собиралась.
– Прощайте! – сказала я и пошла на выход.
– До встречи!
Он проводил меня до стеклянных дверей, постоял в холле, проследил, как я отъехала. Глядя на него в зеркало дальнего вида, я думала о том, каковы его истинные мотивы, и чего он хочет на самом деле.
Боится умирать? Но почему именно я? Просто подвернулась под руку? Почему он думает, что я соглашусь? Или он, действительно, хочет, чтобы его жизнь и уход были запечатлены для других? А странное желание, чтобы я держала его за руку в последнее мгновение – что оно означает? Не исключено, что у него вообще – отклонения в психике.
Вернувшись домой, я включила компьютер и стала искать информацию о моём «герое». Странное дело, в сети такого человека не существовало.
Глава 2. Слишком поздняя любовь
Было начало декабря. Артур шёл по обледеневшему скверу и думал о женщине, которую встретил вчера. Кажется, он её напугал. Начинающая писательница Марго Сола. Он увидел её портрет в холле своего отеля. Рекламный баннер зазывал на презентацию новой книги. Он остановился и долго смотрел на него. Прекрасные, но невероятно грустные глаза. Возникло странное ощущение неслучайности происходящего. Купил у рекламной стойки роман и прочёл за одну ночь.
Главная героиня металась в поисках любви, находила, теряла, пыталась снова, обманывалась… – ничего особенного, обычный вопль одинокого сердца, хождение по мукам. Но всё же зацепило. Он чувствовал так же, как она. Понимал героиню в каждой ситуации, выдавал те же реакции, будто сам был персонажем, только в женском образе.
Позже, на презентации, наблюдая, как Марго читает отрывок из своего романа и отвечает на вопросы, он понял: она – женщина, которую он искал всю жизнь.
«Почему я не встретил её раньше?!» – отчаянно стенал он внутри себя.
***
Задумавшись, Артур поскользнулся на обледеневшем асфальте и чертыхнулся. Он никогда не любил зиму, но эта – последняя в его жизни. Другой не будет. Врач сказал: «Чудо, если вы доживёте до весны».
Он встретил свою женщину, но слишком поздно.
Вчера на презентации он сказал себе: «Я люблю её, но она об этом никогда не узнает», – и послал ей записку. Это был экспромт: он хочет, чтобы она написала книгу о нём, о его жизни и смерти.
Марго отвечала на вопросы читателей и журналистов. Когда раскрыла его записку, выражение её лица изменилось. Сначала она хотела что-то сказать, но потом отложила листок в сторону, налила в стакан воды и стала пить маленькими глотками. Он понял, о чём она думала: «Как мне это надоело! Скорей бы всё закончилось!»
После презентации он дождался её и предложил контракт: она пишет, он платит. Не мог же он сказать, что влюбился в неё с первого взгляда и хочет прожить с ней остаток жизни! Она и так приняла его за сумасшедшего. Пусть лучше думает, что он – экстравагантный миллионер, которому осталось жить совсем немного, и который хочет сделать нетленку из своего прошлого и будущего.
***
Артур поёжился от налетевшего сырого ветра и потуже завернул шарф.
«Мне всё равно, что она думает, лишь бы была рядом со мной «, – он достал телефон и набрал её номер. Когда она ответила, сказал:
– Марго, вы не могли бы со мной встретиться?
Он заготовил серию аргументов, чтобы уговорить её, но она ответила:
– Хорошо, когда?
– Жду вас в Литературном кафе.
– Я недалеко, буду через двадцать минут, – сказала она и отключилась.
«Почему она согласилась? – удивился он. – Неужели всё получится?»
Глава 3. Тогда я сам себя боялся
«Он не молод, но и не стар. Сколько ему?» – думаю я, рассматривая человека, с которым мне предстоит провести несколько месяцев.
Волосы ещё не поседели, только кое-где видны серебристые нити. Наверное, лет пятьдесят, не больше. В первую нашу встречу он показался мне старше. У него почти нет морщин.
– Сколько вам лет? – задаю я вопрос и включаю диктофон.
Я имею на это право, потому что пишу о нём книгу. Зачем я на это согласилась? Сама не знаю. Но деньги не были главной причиной. Иногда внутренний голос говорит: «Иди и делай!». Ты идёшь и делаешь, потому что знаешь: он мудрее тебя.
– Пятьдесят три, – отвечает мой собеседник.
Смотрит на включенный диктофон, который я положила рядом с ним, и начинает рассказывать:
– С раннего детства мне казалось, что у меня есть какое-то предназначение, которое я должен раскрыть и реализовать. На вопросы взрослых о том, кем хочу стать, я глубокомысленно отвечал : «Время покажет».
Но как я ни старался, так и не мог понять заложенную во мне программу. В институт поступать не стал, боялся ошибиться и потратить время не на то, что мне суждено. За несколько лет я сменил много сфер деятельности. Был официантом, экспедитором, рекламным агентом, продавцом, турагентом, таксистом, даже работал на заводе.
О женщинах я думал похожим образом. Мне казалось, что где-то есть девушка, предназначенная именно для меня. Я наблюдал, выбирал, пробовал начинать отношения, прислушивался к своему внутреннему ощущению, пытаясь понять: она это или нет. В конце концов пришёл к неутешительному выводу, что так и не встретил ту, единственную, уготованную только для меня. И тогда я разочаровался. У меня было ощущение, словно меня обманули, надули: пообещали и не исполнили.
Мне было почти тридцать, а я так и не понял, как и с кем должен жить. И тогда я сказал себе: «А пошло всё в… тартарары! Долой пустое мудрствование! Буду жить как все».
После этого я наткнулся на Софию. Я никогда раньше не встречал такого диссонанса имени и человека. Она была безбашенная. Я точно знал, что она не для меня, и что с ней я попаду в беду. Но всё равно бросился на дерзкий зов и зарылся в гриву каштановых волос, пахнущих хной.
Целыми вечерами мы кочевали из бара в бар, а потом ехали домой, прихватив с собой бутылку вермута. Как-то утром я проснулся, её рядом не было. Стал искать и нашёл в ванной, уже холодную, с пробитой головой. На ней было то же розовое платье, в котором она пришла накануне. Было похоже, что она упала и ударилась. Обо что, я не понял, всё было перепачкано. Возможно, она звала меня ночью, но я не слышал.
С тех пор я не пью. Просто не могу себе позволить не помнить и не слышать, – он усмехнулся: – Хотя скоро это случится, и не по моей воле.
– Что было дальше?
– Вызвал полицию. Мне выдвинули обвинение. Следствие длилось долго. В конце концов меня оправдали и выпустили. В тот день, когда я вышел из ворот следственного изолятора, у меня было ясное понимание: судьба завела меня в тупик. Поиски предназначения не увенчались успехом, а жизнь на авось забросила в места, где плач и скрежет зубовный.
– И что потом? – спрашиваю я.
– Я решил послушаться родителей. Взял девушку из хорошей семьи и женился. Параллельно открыл небольшую компанию по производству жалюзи.
– Дело пошло?
– Да, тогда рынок жалюзи был быстрорастущим. Очень скоро я расширил бизнес и стал производить мебель.
– А жена? Вы были счастливы?
– Наверное. Она умерла, десять лет назад, при родах.
– У вас нет детей?
– Нет. Я один.
– Что было, когда её не стало?
– Тогда я понял, что семейное счастье мне не предназначено, и у меня больше не будет ни жены, ни детей. Мне оставался только бизнес, но и им уже не хотелось заниматься, поэтому я его продал.
– Значит, десять лет назад вы завершили все свои дела и вернулись к начальной точке?
– Да, так и было. Я был разочарован, зол и богат.
– Жуткое сочетание.
– Да, тогда я сам себя боялся.
– Что было потом?
– Я стал умирать. Люди обычно называют это – жить в своё удовольствие. Путешествовал, исполнял все свои желания. Ходил на мюзиклы в Лондоне, ел луковый суп на Монмартре, подпевал на мессе в Риме. Плавился в термальных источниках Искьи и Венето. Лазил по древним храмам Бали, отбиваясь палкой от диких обезьян.
Купался в Красном море, а зимой залегал на дно в Брюгге или ел устриц в Остенде. Ходил по широкой, продуваемой ветром набережной, и думал о своей неудавшейся жизни. Больше всего я любил Крит и Грецию. Однажды, забравшись на холм Микен и глядя вниз, я ощутил себя Моисеем, которому не суждено войти в Землю обетованную. Она была под моими ногами, но я чувствовал себя чужим.
За эти годы я исполнил все свои желания, выудил их из себя по одному. Знаете, есть такие игральные автоматы, которые щипцами вытаскивают мягкие игрушки. Я вытащил все. Но мой автомат оказался без дна, и я заглянул в настоящую пустоту.
– Почему в Интернете о вас ничего нет?
– Не знаю, кому я этим обязан, но у меня совершенно отсутствует тщеславие. У меня никогда не возникало желания завести профиль в соцсетях. Мне это не нужно. Даже когда занимался бизнесом, избегал любой публичности.
– Почему сейчас вы едете в Венецию?
– Мне кажется, я в последний раз должен пройтись по Набережной Неисцелимых, поставить точку в моём десятилетнем умирании. Мне нравится идея «жизнь после смерти»… Так вы поедете со мной?
– Да. Мне тоже хотелось бы поставить такую точку.
Глава 4. Не проси меня уйти
Если бы меня спросили, согласна ли я на любовь длиною в два месяца, я бы ответила: «Да». Две недели? Опять сказала бы: «Да». Два дня? – «Да!». Любой миг любви содержит всю её силу и полноту. Он, как вспышка, озаряет жизнь, и ты понимаешь, что всё остальное не имеет значения.
Моё положение при Артуре было странным. Я должна была провести рядом с ним его последние месяцы. Нас связывал контракт, в котором было два основных пункта: я пишу о нём книгу и не покидаю его до самого конца. Не знаю, что чувствует человек, которому осталось жить всего два месяца. Наверное, жуткий страх и разочарование, но в моём спутнике я этого не замечала.
У него было время свыкнуться с мыслью, что его жизнь подошла к концу. Он не злился на судьбу, не завидовал тем, кто остаётся. В нём не чувствовалось отчаяния или желчи. Он был меланхоличен и спокоен, как город вокруг нас. В Венецию мы прилетели после новогодних праздников, когда схлынул поток туристов.
Истинная, метафизическая красота этого города открывается только зимой, когда он очищается от галдящих, разномастных толп, непрерывно щёлкающих фотокамерами. Улицы и каналы пустеют, воздух становится чистым, холодным и сырым. Наступает таинственное время. Величественные палаццо, оправив свои мраморные кружева, облегчённо вздыхают и погружаются в спокойную дрёму. Им снятся дни, когда с их резных балконов настоящие дамы посылали воздушные поцелуи настоящим кавалерам, крадущимся в тени готических арок и колонн. Страстные глаза, острые клинки, шляпы, вуали, отброшенные в угол кринолины…
Зимой хочется соответствовать этому городу. Одевать меха и бархат, взбивать причёски, целовать руки, делать реверансы и читать стихи. Отношения становятся более изысканными, утончёнными, опасными. Узкие лабиринты улиц ведут в тумане неизвестно куда. Их изгибы обещают приключение. Тусклые фонари, мостики в несколько шагов, внезапно выглядывающие из-за угла горгульи, химеры, крылатые львы…
Реальность тает, проступают черты чего-то невидимого, жуткого и манящего одновременно.
Вечер. Мы идём с Артуром по Набережной Дзаттере. Тёмная вода лагуны поблескивает таинственно и жутковато.
– Это и есть Набережная Неисцелимых? – спрашиваю я его.
– Да. Похоже, скоро всё вокруг покроет высокий прилив.
Мы идём дальше, проходим мимо закрытых баров, ресторанов.
– Раньше у меня была декадентская мечта – умереть в Венеции, – говорит Артур. – Вы смотрели фильм «Смерть в Венеции»?
– Нет, но я читала Томаса Манна.
– Вам нравится Венеция зимой? – спрашивает он.
– Да, только в ней есть что-то жутковатое. Особенно боюсь, когда поднимается вода. Мне кажется, что под ней я не замечу, где заканчивается твёрдая земля, и рухну в холодную бездну.
– Да, такое бывает. Надо быть осторожнее. Особенно мне, – он горько усмехнулся.
Артур предупреждал, что у него бывают припадки и обмороки, следствие болезни.
– А ещё я боюсь карнавала, – сказала я. – Не хотела бы застать его здесь. Человек за чужой личиной – это так жутко! Не знаешь, что от него ожидать… А чего боитесь вы?
Он усмехнулся.
– После такого откровения от меня ожидается честность. Да вы – манипуляторша, госпожа Сола! Кстати, почему вы выбрали такой псевдоним?
– Нетрудно догадаться, – улыбнулась я. – Но не меняйте темы! Так чего вы боитесь?
– Того же, что и другие умирающие: оказаться беспомощным. Того, что меня, как безжизненное бревно, будет ворочать злобная сиделка. Или вообще, оставит одного в свидетельствах моей жизнедеятельности, – он опять усмехнулся.
– А если серьёзно? – спросила я. – Чего боитесь лично вы?
Он задумался и ответил:
– Боюсь не увидеть потом света.
Артур прав. Обидно, если там ничего нет.
– Если там нет света, значит, нет и души, – сказала я. – Некому будет разочаровываться.
– Да, это так, – согласился он. – Но ещё хуже, если не пустят к свету.
– Надо надеяться на лучшее, – улыбнулась я.
Дежурная фраза прозвучала неуместно, и я надолго замолчала.
Я не понимала его отношения ко мне. Бережное и настороженное. Иногда мне казалось, что я нравлюсь ему как женщина, но это было едва уловимое ощущение. Он никогда не допускал ни одного взгляда, длиннее и откровеннее обычного, ни одного двусмысленного жеста или намёка.
Мне нравилась такая сдержанность. Я не хотела ничего другого. Но мне было интересно, любит ли он меня. Почему я думала о своём работодателе в таком ключе?
Если двое, мужчина и женщина, остаются одни, то такие мысли рано или поздно возникают сами собой. Любить и быть любимыми – свойство нашей природы, и от этого никуда не денешься. Любить для нас естественно, противоестественно – не любить.
Я понимала сдержанность Артура. Болезнь не оставила ему надежды. Он не хотел быть смешным и жалким, если его чувства брезгливо отвергнут. Может быть, это и есть его страх? Быть приговорённым страшно, но быть отвергнутым и осмеянным – ужасно.
Или дело в другом? Возможно, он уже не чувствует в себе мужских сил. Возраст, болезнь, отсутствие желания… Мужчины ошибаются, даже самые умные из них. Они думают, что для женщины главное – их потенция, но это не так.
– О чём вы задумались? – прервал он мои мысли.
– О любви, – ответила я. – Вы многое рассказали о себе, но почти ничего – о ней. Неужели вы так и не встретили настоящую любовь?(от первого лица)
– Любовь невозможно встретить, – ответил он. – Она внутри и может только излиться наружу. Если она есть, то ищет объект. Иногда выплёскивается на первого встречного.
– «Он лишь вошёл, я вмиг узнала»?
– Вот-вот! А если её внутри нет, то можно хоть всю жизнь искать, делиться-то нечем.
– Неужели это правда? – удивилась я.
– Если честно поговорить с людьми, которые так и не нашли настоящую любовь, станет очевидно, что любви не было в них самих. Место внутри занято чем-то другим.
Артур подал мне руку и перевёл через мостик.
– У меня, например, – продолжал он, – внутри всю жизнь была икона самого себя. У других бывает что-то своё: творчество, страсть к деньгам, к телам, удовольствиям, адреналину или страхи – что угодно.
– А сейчас, что у вас внутри? – спросила я, совсем не надеясь на правдивый ответ.
– А вот этого я вам не скажу даже под пытками, – засмеялся он, но как-то невесело.
***
Мы жили в спаренных номерах. Между нами была дверь. Как-то я постучала, не услышав ответа, забеспокоилась и вошла. Внутри Артура не было. Я хотела уйти, но мой взгляд упал на открытый ноутбук. Я увидела письмо электронной почты. Меня удивило имя отправителя, и я подошла ближе. Письмо было из немецкой клиники. Известный нейрохирург не гарантировал результата, но давал шанс.
Из текста я поняла, что это не первое письмо, на предыдущее Артур дал отказ. Если есть шанс, почему он не хочет рискнуть? Внутри меня что-то сильно забилось, словно захлопало крыльями. Я стала искать другие письма. Нашла его вчерашний ответ. Артур писал, что предпочитает прожить два месяца, чем умереть на операционном столе.
Почему он не сказал мне об этом?
«А кто ты такая, чтобы тебе говорить? – проворчал кто-то в моей голове. – Жена? Ты – никто, случайная знакомая, секретарь».
Я ушла в свою комнату, лихорадочно обдумывая то, что узнала. Даже если я начну уговаривать его согласиться на операцию, это ничего не изменит, он ответит мне также, как немецкому нейрохирургу. Он выбрал два месяца жизни, они хотя бы реальны. Как я могу его уговаривать? А если он, действительно, уйдёт в небытие на операционном столе? Отнять у него последние дни жизни?
Вечером он позвонил:
– Извините, что так поздно, но нам нужно поговорить.
– Ничего страшного, я не спала.
Я вошла к нему в номер. Он сидел на кровати. В комнате был полумрак. На столе горела свеча в высоком подсвечнике. Он жестом указал на кресло. Я села.
– К сожалению, – сухо начал он, – с завтрашнего дня я в одностороннем порядке расторгаю наш договор.
– Я не понимаю, – внутри у меня всё сжалось.
– Я передумал, мне не нужна книга. В моей жизни нет ничего такого, что нужно увековечить. Пустые фантазии. Полную сумму по Вашему контракту я уже перевёл, все сто тысяч евро, можете проверить свой счёт.
Я не понимала, что происходит. Почему он решил отказаться от меня?
– Хочу, чтобы завтра вы покинули отель и вылетели домой.
Я ничего не ответила. Мне стало так плохо, словно мне сказали, что я должна умереть. По моему лицу потекли слёзы. Он удивлённо смотрел на меня и спросил:
– Что с вами? Почему такая реакция?
Я не могла выдавить ни слова, даже если захотела бы. Рыдания перехватили горло, и я заплакала в голос. Выплакивала всё: свою бесполезную жизнь, отчаянные попытки найти любовь, ту самую икону внутри себя. Мне нужен был только он, но он прогонял меня. Внезапно я вспомнила, что залезла в его ноутбук. Может быть он это заметил и разозлился?
– Что я сделала не так? – давясь рыданиями, спросила я.
Артур был растерян. Очевидно, он не ожидал, что я устрою истерику.
– Успокойся, – волнуясь и переходя на «ты», сказал он. – Ты тут ни при чём. Просто я понял, что это нечестно. Нельзя принуждать человека проводить с собой последние дни. То, что я говорил раньше, полный бред. Я обещал, что ты что-то осознаешь, поймёшь. Это всё – блеф, эгоизм.
Артур взял меня за руки, он всё больше волновался.
– Катарсис, экстасис, всё это – чушь собачья! Ничего ты не поймёшь, просто будешь маяться рядом, переживать и ждать, чтобы всё наконец закончилось.
– Не прогоняй меня! – шептала я.
– Ты не понимаешь! Я больше не могу видеть тебя!
– Почему?
– Это неважно. Я не собираюсь объяснять свои мотивы. У нас был контракт, я передумал, имею право. Выплатил полную сумму договора. Ты свободна. Лети. Завтра же!
– Женись на мне!
– Что?
– Возьми меня в жёны!
– Марго, что ты несёшь?! Мне осталась пара-тройка месяцев. Я не хочу тебя мучить. Если ты надеешься, что у меня есть деньги, разочарую, их едва хватит на приличный хоспис. Ты почти ничего не получишь.
– Мне всё равно.
– Что за детский лепет? Ты уже давно не девочка. Если ты думаешь, что посвятить себя умирающему – подвиг, то это чушь! Самолюбование.
– Я люблю тебя!
– Этого не может быть. Уходи! Чтобы завтра же тебя здесь не было! Я забронировал тебе билет на самолёт. Если после завтрака ты не уедешь, то я буду вынужден уехать сам.
Я не отвечала.
– Почему ты плачешь? Я не понимаю, – растерянно сказал он.
– Ты меня не слышишь? Я люблю тебя!
– Этого не может быть! Уходи!
***
Утром я не улетела, потому что ночью пришла к нему, и он меня не прогнал.
Глава 5. Чашка кофе на Набережной Неисцелимых
Венеция. Мы с Артуром заходим в Церковь Санта Мария дей Фрари, чтобы посмотреть на знаменитую Ассунту Тициана.
Это наш последний вечер. Мы идём к алтарю вдоль массивных колонн, поддерживающих высокие стрельчатые арки сводов. Сквозь открытые врата видим над престолом картину, ради которой пришли. Надолго замираем, глядя на то, как воскресшая Богоматерь возносится на небеса.
– Операция в среду, – говорит Артур. – Мы вылетим одновременно, я – в Германию, ты – домой.
– Завтра я поеду с тобой! – пробую я возразить, но без всякой надежды.
Пытаюсь заглянуть ему в глаза. Он хмурится и не смотрит на меня.
– Нет, не поедешь. Как прилетишь, сразу поезжай к отцу. Жди там, пока не будет новостей.
– Почему ты не разрешаешь мне быть с тобой? – делаю я новую попытку.
– Я знаю, как лучше. Ты – женщина, твоё дело – подчиняться и ждать.
– Но я не могу! Я хочу быть с тобой!
– Ты должна понять. Это – вопрос веры. Если ты не веришь своему мужчине, значит, он не твой.
Я беспомощно смотрю на него и молчу.
– Мне не звони! – продолжает инструктировать он. – Позвонишь в клинику в среду, после пяти по местному времени, узнаешь результаты операции.
Почему он выбрал такое место, чтобы сказать мне всё это?
Я сделаю так, как он говорит. Его голос спокоен, но я слышу в нём боль. Словно стальная узда сковывает язык и не даёт прорваться другим словам.
– Если всё пойдёт по плану, – продолжает он, – мы встретимся здесь же, в Венеции, через три недели.
– Хорошо, как скажешь, – вздыхаю я.
***
Когда я прилетела, Родина встретила меня холодным, промозглым ветром с колючим снегом. Февраль. Всё как всегда.
Натянув капюшон и клацая зубами, я поехала домой. Пока добралась, продрогла до самых костей. Дома первым делом налила в ванну горячей воды и погрузилась по самую шею.
Интересно, Артур уже на месте? Зазвонил телефон. Я потянулась к нему, стряхивая с рук остатки пены.
– Привет! – радостно сказал Андрей. – Как долетела?
– Всё хорошо. Как ты?
– Нормально. Извини, что не встретил! Завтра очень важное совещание, готовился. Проводит новый президент холдинга. Классный мужик! В прошлый раз сказал, что мой доклад чёткий и информативный.
– Молодец! Я рада, что у тебя всё хорошо.
– Сегодня увидимся? – спросил он. – Я соскучился!
– Извини, я не могу, устала с дороги. Давай позже! Я позвоню.
– Хорошо, буду ждать! Ты не сказала, как книга. Пишешь?
– Нет, заказчик отказался. Передумал.
– Ничего себе! А с деньгами как? Аванс хоть заплатил?
– Да, полную сумму договора.
– Здорово! Наконец-то ипотеку закроешь.
– Да, наверное.
– Как тебе Венеция?
– Как Грета Гарбо в ванне.
– В смысле?
– Так Бродский говорил: Венеция зимой как Грета Гарбо в ванне.
– А…, понял. Значит, ты сейчас свободна как ветер?
– Не знаю.
– А чего тут знать?! Давай, готовься, в выходные устроим вылазку куда-нибудь. Хочешь на лыжах?
– Я подумаю. Пока!
– Ладно! Позже позвоню. Пока!
Я лежала в ванне и смотрела на свои длинные ноги, выглядывающие из густой пены. Интересно, с каким городом Бродский сравнил бы меня?
Артур прав, что заставил уехать из Венеции. Если бы я получила весть о его смерти там, мне было бы сложно не броситься в канал. Как мне дожить до среды? Как пережить её? А если чуда не случится? Я не могу быть здесь одна. Мне надо срочно ехать к отцу прямо сегодня.
Да, Артур был прав. Хорошо жить с мужчиной, который всегда прав. Мой папа тоже всегда прав.
***
Спустя три часа я была у дома отца. Мне открыла мама. После радостных приветствий, которые дались мне нелегко, и серии обычных вопросов-ответов мы с отцом устроились в гостиной. Он подозрительно посмотрел на меня и спросил:
– С тобой что-то не так. Рассказывай, в чём дело!
Я никогда не врала отцу. Это было бесполезно. Любые попытки вывернуться он пресекал на корню, армейская привычка. Поэтому я честно сказала:
– Папа, я поняла, что люблю по-настоящему.
– Удивлён. Я думал, история с Андреем закончена.
– Папа…
– Ладно, дочка, воля твоя. Андрей – парень неплохой. Старается. Новый президент его хвалит. Хочет сделать руководителем проекта.
– Я не про него.
– А про кого?
– Про Артура.
– Твоего заказчика? Но он же старый! – отец искренне удивился.
– Ты сам старше мамы на десять лет.
– Но не на двадцать же! – парировал он.
– Дело не в возрасте. И ещё. Он болен. В среду у него операция на мозге в Германии. Шансов мало. Почти ноль.
– И он решился? – удивился отец. – Теперь я понимаю, почему ты такая.
– Папа, я не знаю, как всё это пережить. Помоги мне!
– Неужели всё так плохо? – он встревоженно посмотрел на меня.
– Ужасно! Мне кажется, я умираю.
– В среду, говоришь? Значит, ещё два дня. Не переживай! Что-нибудь придумаем.
Наблюдая, как я кутаюсь в плед, он сказал:
– Есть стопроцентный метод. Сейчас налью тебе крепенького, и ты отключишься на два дня. А там и новости придут. Можно медикаментозно. У меня есть замечательное снотворное, – он попробовал улыбнуться.
Заметив, что шутка не прошла, решил усилить:
– Хочешь, договорюсь, и тебя на два дня введут в искусственную кому?
Увидев мой жалобный взгляд, добавил:
– Ну, если не хочешь, придумаем что-нибудь ещё. Купим маленькую собачку. Как тебе идея?
У меня из глаз хлынули слёзы. Я наклонилась к нему и обняла.
– Папка! Я так тебя люблю!
– Сейчас скажу матери, пусть приготовит, что-нибудь вкусное. Алина!…
***
Два дня, до среды, отец не спускал с меня глаз. Я даже спала на диване в гостиной. День и ночь смешались. Наверняка, он что-то подсыпал мне. Я постоянно была в каком-то притуплённом состоянии. То и дело проваливалась в забытье. Когда открывала глаза, отец всё так же сидел в кресле и читал. Смотрела телевизор и засыпала на середине фильма.
Мама непрестанно пыталась меня чем-то накормить. Иногда садилась рядом и заставляла играть с ней в карты. Я, конечно, проигрывала, потому что не могла сосредоточиться. И в ясном сознании я – невеликий игрок. С самого детства я не проводила столько времени с родителями.
В среду вечером я позвонила в клинику. Вежливый женский голос по-английски сказал:
– Операция прошла успешно. Пациент в отделении интенсивной терапии, состояние удовлетворительное.
Я отложила телефон в сторону. Руки дрожали. Чудо свершилось. Он жив. Судьба сохранила его для меня.
***
В пятницу приехал Андрей.
– Почему ты не отвечала на звонки? – строго спросил он.
– Я спала.
– Не понимаю, что с тобой происходит. Ты больна?
– Нет, у меня всё в порядке.
– Тогда почему ты не подходишь к телефону? Твой отец сказал, что мне лучше не появляться. В чём дело? Ты скажи! Я пойму.
Больше тянуть не было смысла.
– Андрей, я полюбила другого человека.
– Кого? Своего миллионера?
– Он не миллионер, по крайней мере, не долларовый.
– Так он же старик!
– Он не старик.
– Так вот в чём дело! – недобро усмехнулся Андрей. – А я уж подумал, что твой папаша опять начинает шпионские игры.
– Он ни при чём. Свадьбы не будет. Мне нужен другой человек.
– Как скажешь! – Андрей был уязвлён. – Только потом не проси меня вернуться!
– Не попрошу.
***
Я прилетела в Венецию накануне назначенной встречи. Мне хотелось прогуляться и сказать спасибо этому городу. За то, что он есть, такой прекрасный, романтичный и щемящий. За то, что соединил меня с моим мужчиной, которого я буду любить до самого конца. За то, что здесь очистилось моё сердце и открылось для любви, которая затопила его до самых краёв.
Город был уже другим, совсем не тем, чем месяц назад. Развеялся туманный, холодный сплин, и начался карнавал. Дамы и кавалеры в ярких костюмах прогуливались по ожившим улицам. Во всём явственно чувствовалась весна.
По каналам скользили гондолы. Гондольеры пели песни, забавляя разряженных пассажиров. Мужчины провожали меня долгими, заинтересованными взглядами. Женщины улыбались, поправляли парики и необъятные юбки.
Я шла по Набережной Неисцелимых. Купив по дороге букет весенних цветов, я вдыхала их аромат, он обещал лето. Зашла в кафе, в котором мы бывали с Артуром, когда ждали вапоретто. Официант принёс мне чашку капучино и газету на французском языке. Должно быть, принял меня за француженку.
Осталось всего семнадцать часов. Завтра прилетает Артур, и у нас начнётся новая жизнь. Я не знаю, сколько нам отпущено, но если даже один миг, я никогда не пожалею об этом выборе.
***
Первое, что я увидела, – его улыбка. И мне стало хорошо.
Автор: Ольга Фокина-Александровская
Художник: Джек Веттриано (1-7,9,10 ), Дэвид Майкл Боуэрс (8), Рикардо Санз (11)
